Памятник раскулаченным крестьянам в городе Черемхово (история создания)

Потомки раскулаченных крестьян на черемховском вокзале

Митинг на открытии памятника (ноябрь, 2005 года)

Раиса Михайловна Даутова

Татьяна и Юля внучка и правнучка К.Ф.Кириллова у памятника предкам

План благоустройства памятника раскулаченным крестьянам. Автор проекта В.В. Скоморохов. Рукотворный холм из речных окатышей. Так камень отколотый от скалы и брошенный в бурлящий поток, со временем превращается в окатыш. Внешне он уже мало похож на породившую его скалу, но внутри он тот же кремень.

Митинг у памятника спустя год после открытия (сентябрь, 2006 года)

2006 год. Родственники и земляки-сафроновцы ...

Стихи А.Шишкиной На ладони города

…Но всё, что было, не забыто…
А. Твардовский

В 1991году закон о реабилитации всколыхнул в памяти всё, что случилось с моими родителями, дедушками и бабушками в 1929-30-м годах. Будучи раскулаченными и высланными, они жили вместе с такими же, как их теперь называли, спецпереселенцами, сначала в посёлке Шадрино (на окраине города Черемхово), потом в деревне Сафроновка, где был организован спецпереселенческий колхоз. В 1932 году в Черемхово числилось 13778 человек раскулаченных из них 6052 человека детей. (Ф. 314 оп. 2 Иркутский архив современной истории). Это были люди разных национальностей и вероисповедания: русские, украинцы, татары, башкиры, хакасы, поляки, латыши, мордва и др. Я выросла среди этих замечательных во всех отношениях людей. В школьные годы про себя удивлялась, когда по истории нам говорили, что кулаки мироеды, жадные, злые люди. Я знала, что мама и папа, и баба Фёкла, и деда Егор, и баба Груня кулаки. Но они, как и знакомые вокруг, не такие. Они со всеми делятся, помогают. Они очень добрые ко всем людям. И своей семьей очень много работали «дома», до раскулачки, и так же много работают в шахтах и в колхозе сейчас. Жизнь в окружении подобных себе позволяла свободно говорить о том, как они жили раньше, как их обобрали, а потом вывезли сначала на Чуну, а потом в Черемхово. Как они голодали особенно в 33-м году. Я помню, как умирал деда Егор, потому что ему горе- врач расколола челюсть, когда вырывала зуб, а потом дядя Коля долго хлопотал пропуск в Иркутск (ведь они не имели права выезжать за пределы Черемхово), чтобы свозить деда сделать рентгеновский снимок. А когда снимок был сделан, то уже развился остеомиелит. Как, по рассказам папы, на вызов скорой помощи ребёнку, ему отвечали, что к спецпереселенцам не ездят.

И вот, наконец, государство признало, что в отношении крестьян допустило репрессию, поступило не праведно, и раскулаченные крестьяне могут быть реабилитированы. Сколько же их страдальцев было в СССР? Ивицкий Н.А. в книге «Судьбы раскулаченных в СССР» М,:2004г. стр.54 пишет, что по официальным данным раскулачено в 1929 – 30г.г. 4 миллиона человек, а по неофициальным – до 9 миллионов. Да, теперь их реабилитируют. Но как? А так, что надо получить документы, о том, что были раскулачены из тех мест, где проживали до раскулачивания. А документы эти не всегда сохранились. Тогда надо пригласить в суд двух свидетелей, которые бы подтвердили, что человек действительно был на спецпоселении. А если свидетелей уже нет в живых, а если уже нет сил и некому хлопотать? Тогда останется этот несчастный не реабилитированным, т.е. в списках «врагов народа». Но есть и такие примеры (особенно это характерно для Черемхово), когда людям отказывают в реабилитации местные чиновники, вопреки закону, ссылаясь на разные причины. Например, Н.С. Осиповой (Кирилловой) 1949 года рождения было сказано, что её отец – шахтёр в год её рождения был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Какой же он репрессированный? А то, что этот орденоносец до1956 года был под комендатурой, как и все раскулаченные, не учли. Сергей Николаевич Даутов пишет, что в Черемхово в суде часто отказываются рассматривать дела о реабилитации, хотя есть свидетели, готовые подтвердить факт проживания на спецпоселении. А отдел социальной защиты, призванный помогать в решении этих вопросов, бездействует. Далее С.Н.Даутов приводит фамилии конкретных людей, которым было отказано в реабилитации: 1.Бурлакова Мария – 1949 года рождения, 2.Супрун Вера Яковлевна – 1948 г. р (а её сестра Александра 1949 г.р. – реабилитирована); 3.Саитов Гаитбарей Саитбареевич – 1907 г.р. и его дети – Маймуна 1949 г.р.,Ханифа – 1951 г. р., Флюра -1953 г.р.,4. Чистикова Мария Михайловна -1949 г.р., 5. Баркович Яков Исаакович – 1928 г.р., Баркович Александра Захаровна – 1913 г.р. и их дети: Валентина - 1945 г.р., Михаил – 1949 г.р., Надежда – 1953 г.р. Это лишь малая часть тех, кому отказано в реабилитации не по закону, а по воле местных чиновников.

Понятно, что все эти процедуры предусмотрены в законе из меркантильных интересов. Реабилитированному, доказавшему факт репрессии в отношении его, государство предоставляет льготы и даже компенсацию за отнятое имущество. Моя мама, благодаря моим хлопотам, получила реабилитацию. К тому времени она уже осталась в живых одна из семерых детей раскулаченного Кирилова Егора Романовича, и компенсацию в размере 8 миллионов 300 тысяч рублей (в 90-х годах мы все были «миллионерами») она получила одна. Это была половина цены гаража, который мы в то время смогли купить. И это за тот дом, не считая скота, инвентаря и другого имущества, в котором до 90-х годов располагалась поселковая больница с двумя палатами для больных, рентгеновским кабинетом, кабинетом врачей и хозяйственных помещений.

А вот отца реабилитировать я уже не смогла. В справке, которую получила из Абаканского архива, он был указан, как сын раскулаченного Иннокентия Чернова. А был он И.С. Чернову пасынком и носил фамилию своего отца Фёдора Ивановича Кирилова, Реабилитация мамы заняла два года. Пришлось пройти через два суда, потому что из Хакасии прислали маме справку, как пострадавшей от репрессий, а не репрессированной. Со свидетелями доказали, что она сама была на спецпоселении. В Черемховском архиве были сведения только о дедушке. Будто его семьи: жены, семерых детей и трёх внуков не было в Черемхово. Я поняла, почему так, прочитав в книге, (Бердинских В.А. «Спецпоселенцы. Политическая ссылка народов Советской России» М.: «Новое литературное обозрение», 2005г). перечень некоторых официальных актов государственных и партийных органов СССР… . стр. 720, посвященной раскулачиванию. Приказом МВД от 27 марта 1959г. №097 о ликвидации отдела спецпоселений были уничтожены архивы этих отделов.

Все разговоры о ссылке, о реабилитации о том, как это всё было, какую цену заплатило крестьянство за то могущество, которое обрела страна СССР, невольно вызывали раздумья о том, что эти люди достойны увековечивания их памяти. В это же время в обществе муссировался вопрос о памятнике Колчаку в Иркутске. И высокохудожественный многомиллионный памятник был поставлен. Да, Колчак не однозначная, но историческая личность. Но судьбы миллионов крестьян разве не история? Разве их память можно предать забвению? Нельзя! Недопустим! Так родилась мысль, желание хоть сколько-нибудь восстановить справедливость и хоть камнем напомнить о невинно пострадавшей той части «…нации, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка». (И.Золотусский).

Мысль эта прокручивалась в голове в бессонные ночи. Высказывалась в домашнем кругу и находила поддержку у мужа Георгия Михайловича. Вынести за пределы семьи свою идею решилась, когда с земляками, бывшими жителями деревни Сафроновка, организовывали встречу. Это была давняя мечта. При встречах многие говорили: «Вот бы встретиться…»! Встретиться, так встретиться! И начала обдумывать, как это сделать.

Решила, что встреча должна быть на родной земле. Сафроновки нет. Её уничтожил угольный разрез, но многие земляки живут в Рысьевой не далеко от Сафроновки. Съездила туда. Сходили со Светой Скляровой (внучкой наших сафроновских Ерофеевых) к главе поселковой администрации, спросить разрешения на проведение встречи в поселковом доме культуры. Разрешила. И работа закипела. Подключились иркутские, ангарские, и рысьевские сафроновцы. Постарались оповестить как можно шире о предстоящем событии: написали и разослали приглашения. Поработала в Архиве современной истории, бывшем партийном. Тут я как будто ушла в то время, когда организовывалась сельскохозяйственная артель из спецпереселенцев, решались дела в колхозе «Новая жизнь» на партийных собраниях. (Это особый рассказ). По памяти и по материалам архива родилась история нашей деревни. Написала сценарий встречи с музыкальными вставками, с викториной. С помощь мужа, Георгия Михайловича и земляков, оформила фотоальбом «Моя Сафроновка». Встреча состоялась 24 апреля 2004года.

Во время подготовки встречи не раз пришлось съездить в Рысьево. В один из приездов, когда на вокзал меня подвозили Шамсутдиновы Аниса и Амир, я поделилась с ними своей мечтой о памятнике. Они меня поддержали. Решила, что надо начинать. С чего? А вот соберёмся и примем коллективно обращение к властям с просьбой разрешить поставить памятник и помочь в его сооружении. Обращение написала, на встрече зачитала. Проголосовали единогласно (почти сто человек) и поставили подписи. Наивному человеку (мне) казалось, что все тут же вспомнят об этой трагедии в отечественной истории и, конечно, откликнуться. Но… по мере того как разворачивались события, становилось понятным, что не только люди у власти, но даже некоторые потомки «кулаков» напрочь забыли или не хотели вспоминать то, о чём должен был напомнить памятник. Чем больше вставало препятствий, тем решительнее хотелось действовать. Думала: «Не отступлю, не сдамся»! И, конечно, не давали сдаться, бросить затеянное не только природное упорство, но и память о родных и. конечно же, единомышленники, которых становилось всё больше.

Обращение отправила почтой в адрес мэра Черемховского района и города. Обращение к губернатору (Говорину Б.А.), председателю Законодательного собрания (Истомину) и депутатам от Черемховского округа Шишкину и Фронтенко отнесла в «Серый дом» и сдала в службу по приёму обращений. Ожидание ответов было не очень долгим. Депутаты не ответили. От губернатора пришла отписка, в которой ссылались на закон о реабилитации и вроде что вам ещё надо. На второе письмо был ещё более раздражительный ответ. Мэр Черемховского района ответил, что в бюджете нет денег (так и было). А вот из мэрии города Черемхово (спасибо) написали, что памятник поставить разрешают, но денег тоже нет. Ответ подписал заместитель мэра по социальным вопросам Козачук. Собственно на материальную помощь от бедствующих города и района мы и не рассчитывали.

И вот с бумагой, ответом, я пришла в администрацию города Черемхово к подписавшему ответ заму, обратилась к секретарю, показав ей полученное письмо. (Чего стоило мне с детства неуверенному в себе человеку, болезненно застенчивому, боящемуся всякого начальства эти хождения только Бог знает.) Секретарь выслушала меня, как назойливую муху, и сказала, что зама нет, а мне следует обратиться в отдел соцзащиты. Удивилась, но пошла искать этот отдел. Обратилась в кабинет начальника. Оттуда отправили в другой кабинет. Робко постучала, вошла. Сидят, пьют чай. Изложила своё дело и откуда меня к ним направили. Дама, сидящая ко мне спиной, через плечо повернулась ко мне и спросила: «А Вы откуда»? Ответила, что из Иркутска, «Ну вот в Иркутске и обращайтесь»- Был ответ. Я поняла, что пришла не по адресу и не к тем людям. Несолоно хлебавши, удалилась. Второй приезд в Черемхово окончился тем же. Этот зам оказался каким-то неуловимым. В этот приезд додумалась зайти в редакцию местной газеты «То, что надо». Поговорила с журналисткой, которая печаталась под псевдонимом Любовь Туманова. Она записала мой рассказ о кулаках, отбывавших ссылку в Черемхово, о нашем намерении поставить им памятник. Материал вышел (спасибо). В ответ на эту публикацию получила письмо из Свирска от Василенко Галины Игнатьевны, которая написала о своей семье, высланной с Алтая, о бедах и горе, которое они пережили в Шадринке о том, что она поддерживает намеренье о памятнике. Потом пришло письмо от одноклассницы Нины Ждановой (Раушкиной). Я ей ответила. Оказалось, что она бывает на Сенюшиной горе у своей тёти. В один из приездов Нина зашла к нам домой. Я ей рассказала о своих попытках попасть к заму мэра. Нина оказалась активным человеком, не раз избиралась заседателем в народный суд. Мы договорились, что пойдём в мэрию вместе. Встретились на вокзале в Черемхово и пришли в Администрацию города. Зашли в приёмную Казачука, и опять секретарь сказала, что его нет. Нина решила действовать обходным путём: зашли мы в другой кабинет, где работала её знакомая, кажется Людмила Бурмакина. (Бурмакины были соседями по бараку, где жили Ждановы и наша баба Марфа Брагина). Людмила нас встретила радушно. Объяснили ей свою нужду. Велела нам подождать в кабинете, а сама вышла. Вернулась и сказала: «Идите. На месте зам».

Так с третьего захода и с помощью пресловутого знакомства, наконец, встреча состоялась. Представилась, сказала, что обращаюсь к нему вот по этому письму. Отдала его ответ, поблагодарила за разрешение на сооружение памятника и сказала, что на деньги не претендуем, будем собирать пожертвования. Казачук тут же пригласил архитектора города Татьяну Ивановну Богданову. Лёд тронулся! Архитектор сказала, что нужен эскиз. Договорились, что эскиз передам по факсу.

Эскиз Георгий Михайлович попросил сделать своего друга Германа Сергеевича Фон-дер-Флаасса, профессора Госуниверситета и художника Божьей милостью. Муж отправил эскиз с рабочего факса. Теперь надо было определиться с местом для обелиска. Поставить памятник у вокзала предложил Рафик Валеев, когда мы возвращались из Рысьева после встречи земляков. С Амиром Шамсутдиновым и Александром Костроминым встретились в мэрии с архитектором и поехали к вокзалу, чтобы на месте сделать привязку. Т.И. Богданова предлагала место слева от дорожки, ведущей к автобусной остановке. Обошли всю площадку и в конце всё же решили, что памятник должен быть «лицом» обращен к вокзалу. Архитектор сказала, что на участке за памятником планируют разбить сквер, которого до сих пор, к сожалению, почему-то нет.

Одно дело было сделано. Место отведено. Но денег на памятник ещё нет, и как их собирать надо ещё решить. Как открыть счёт? Создавать фонд? Но это очень хлопотно. Потом надо будет платить налог. Обратилась за советом к Громовой Татьяне Петровне. Она защищала в городском отделе права репрессированных. Пообещала помочь, но всё не находила времени заняться моей просьбой. Но зато Татьяна Петровна познакомила меня с Рево Петровичем Сафроновым. Рево Петрович председатель Иркутского отделения Ассоциации жертв политических репрессий. В первую встречу, когда я рассказала ему, каких репрессированных я представляю, он заявил, что кулаки это не репрессированные, а административно ссыльные. Его отец и мать принимали участье в раскулачивании, а в 37- году отец был расстрелян. Рево Петрович, тем не менее, согласился помогать и помогал. На просьбу начать сбор денег на счёте Ассоциации отказал, потому что счёт был под угрозой ареста по каким-то недоразумениям с налоговиками, но зато разрешил использовать фирменные бланки для обращения в разные инстанции. А потом и выделил 3 тысячи рублей от Ассоциации. Теперь мы могли писать просьбы о спонсорской помощи не от каких-то неведомых потомков кулаков, которых представляет Г.К.Кириллова, а от Всероссийской Ассоциации жертв политических репрессий. Был уже октябрь месяц 2004 года, т. е. прошло почти полгода со времени встречи земляков, когда договорились, что будем хлопотать о памятнике. Всё пыталась как-то открыть счёт. Наконец, обратилась к экономисту солидного банка (дочери соседей по шадринскому бараку), и она мне сказала: « Галина Константиновна, если Вам доверяют Ваши единомышленники, открывайте счёт на своё имя». Так и сделала. Открыла счёт и объявила о сборе денег по «сарафанному радио» и в газетах. Встречалась с журналистами из газет «Аргументы и факты», «Пятница», «Копейка», «Родная земля», «Черемховский рабочий», «Время» (Ангарск). Во всех этих газетах были опубликованы статьи о раскулачивании и судьбах раскулаченных крестьян. Рядом со статьями печатали Обращение.

ОБРАЩЕНИЕ

В Черемхово и Черемховском районе по архивным данным (нашла этот документ случайно в бывшем партийном архиве.) на 1932г., отбывало ссылку 13778 человек, из них 6052 детей.

Лишенные имущества, родных мест, загнанные в землянки и бараки, в непосильном труде, голоде, унижениях люди умирали. Нет, их не расстреливали (до 1937-38 годов). Их просто обрекли на медленное вымирание.

…………………………………………………………………………………………….

Мы, дети и внуки спецпереселенцев, отбывавшие ссылку вместе с родителями, наши потомки, обращаемся к имеющим ныне власть, имеющим финансовые возможности, ко всем людям, кому не безразлична память крестьян – тружеников, отдать должное их страданиям и жизням и помочь увековечить печальную страницу в истории Черемхово и Черемховского района хотя бы памятным знаком.

И далее шли подписи, реквизиты банка, № счёта и мой телефон. Деньги стали поступать. Собрали более одной тысячи рублей в Рысьевой, (Склярова С.В). Чемодарихе, Поздеевой (Л Склярова). Пятьсот рублей собрали ученики Черемховской школы №3 (дети, у которых родители зачастую были безработными). Внесли свой вклад сафроновцы, которые теперь живут в Черемхово (Н.П.Правдивец). В Ангарске бывшие сафроновские жители сдали деньги моей племяннице Татьяне. Люди звонили, просили встретиться, чтобы передать деньги.

В мэрии Черемхово выписала адреса всех местных предпринимателей, директоров предприятий. По этому списку к этим людям обращались учитель истории школы №3 Стуколева Елена Викторовна вместе с членами краеведческого кружка, которые собирали материалы о ссылке в своём городе. Но, увы. У черемховских предпринимателей мы помощи не нашли. Отказали в помощи и самые солидные предприятья Иркутска и области: СУАЛ (И.Гринберг), ВСЖД (А.Тишанин), ОАО Сибирская угольная компания (В.Смагин), Акционерное общество Востсибуголь (А, Сахаровский), Главное управление сельского хозяйства Иркутской области (Н, Эльгерт), СХ ОАО «Белореченское» (Г.Фронтенко), Иркутскэнерго (В.Колмогоров), Жиркомбинат Т.Баймашева), Сибатом (Бронштейн), Фонд Ю.М..Тена. Ходила в офис ЛДПР. Дело было после выборов. Меня спросили, за какую партию я голосовала. Ответила, что за коммунистов. Ну, вот и идите к коммунистам. Обратилась в Аграрную партию, отослали в Черемховское отделение, которое и отыскать оказалось невозможно. Попыталась обратиться к студентам Политехнического института. Через бывшую студентку Таню Крюкову - теперь проректора по культурно-массовой работе, встретилась с проректором по общим вопросам профессором Федотовым Александром Ивановичем. Оказалось, что его дед тоже был раскулачен и сослан из Забайкалья в Красноярский край. Александр Иванович рассказал, что возил своих детей на место ссылки своего деда. Этот человек с пониманием отнёсся к нашей идее, разрешил поставить в фойе актового зала ящик для сбора пожертвований и сам передал мне 500 рублей. Обратилась к редактору институтской газеты с просьбой напечатать обращение к студентам. Отказала. Ящик простоял с месяц. Когда открыли, (он оказался не замкнутым) там было денег 1 рубль 29 копеек. Может быть плохо, было объяснено для чего эти сборы, может деньги вытащили «липкие» руки? А может быть это подтверждение того, что из памяти вытравлено всё, что касается прошлого, а особенно о тех событий, которые не украшают нашу историю. Вытравлено, но как позднее оказалось, не у всех!

Посетила я единственную теперь на Шадринке школу № 4 (в 50-е годы здесь было 3 школы). Школа эта теперь находиться в двухэтажном здании моей родной 19-ой школы. С волнением вошла в это здание, с которым столько связано, где пятьдесят лет тому назад получила из рук Екатерины Ивановны Захаровой Аттестат зрелости. Встретилась с директором, с дочерью нашего физика, незабвенного Николая Давыдовича Цимбалишина, Людмилой Николаевной. Вот она-то с искренним вниманием отнеслась к моим хлопотам о памятнике, сразу же вложила свою лепту, пригласила домой. В то время ещё жива была её мама Анна Ивановна в девичестве Потылицина, тоже из раскулаченных, землячка моих родителей. Мы с ней долго говорили, смотрели фотографии, она вспоминала свою родину (д. Знаменка в Хакасии), жизнь в ссылке.

В школе оказалась очень полезной встреча с завучем по воспитательной работе Еленой Леонидовной Комаровой, человеком увлечённым исследованиями по родословной и вообще очень инициативной. Она посоветовала связаться с выпускником школы Александром Степановичем Костроминым председателем Совета ветеранов Военно морского флота, который принимал участие при создании памятника в Черемхово морякам подводникам. И ещё по совету Е.Л. я позвонила Татьяне Викторовне Ковальской журналистке, корреспонденту газеты « Восточно-Сибирская Правда». С тех пор Татьяна Викторовна стала постоянной нашей информационной и организационной поддержкой.

С А.С. Костроминым я связалась по телефону, нашла в нём единомышленника и помощника, внёсшего в нашу кассу 1000 рублей. Но главное, он посоветовал обратиться ко Льву Ивановичу Серикову, известному скульптору. Его работы как-то видела на выставке и тогда подумала: « Не Шадринский ли это Сериков»? Оказался действительно Шадринский, сын Ивана Егоровича Серикова, коллеги моего папы по работе на шахте № 5. А потом Иван Егорович работал завхозом в нашей 19-ой школе. Лев Иванович выслушал меня по телефону и пригласил в свою мастерскую. Разговор при встрече был долгий, тоже с воспоминаниями. В конце Лев Иванович сказал: «Надо обратиться к Даутову, он человек состоятельный». Обратилась по телефону, рассказала о нашем начинании. Выслушал как-то равнодушно. Но я успела спросить, не знает ли он Раису Михайловну Даутову, учительницу английского языка? Да, знает. Это его тётя. Я сказала, что училась у неё и попросила её телефон.

И вот звоню Раисе Михайловне. Представилась. На другом конце провода ахнули с недоумением и восторгом. Оказывается Раиса Михайловна пыталась найти меня после того как прочитала мою статью в газете, принесённой ей соседкой по двору, тоже репрессированной. Конечно, договорились о встрече. И встретились. Эта встреча была, можно сказать, решившей все мои хлопоты.

Во-первых, будучи уже в весьма солидных годах да ещё перенесшей инсульт, Раиса Михайловна сразу же подключилась к сбору денег: сама внесла, сын её Роян Юсупов не только внёс значительную сумму, но и обратился к мусульманам города Усть-Илимска с просьбой помочь, и они внесли 1200 рублей. Раиса Михайловна обзванивала своих Черемховских учеников, живущих теперь в Иркутске, и после её звонков поступали вклады на наш счёт под кодом «Память».

Ещё весной 2005 года я узнала, через геологов (похлопотал Георгий Михайлович), что памятники делают в посёлке Усть – Куда в ООО «Сосновгео». Геологи же, после рассказов Георгия Михайловича о памятнике, по инициативе Геннадия Андреевича Галкина прошли с шапкой по кабинетам в день получки и собрали1200 рублей. Георгий Михайлович у себя на работе с помощью Светланы Павловны Ильминовой печатал все обращения в разные инстанции, отправлял факсы.

В Усть-Куду мы поехали с Анатолием Яковлевичем Грихно и его сыном Борисом. Встретились с главным технологом предприятия, узнали, сколько, хотя бы приблизительно, будет стоить памятник (около 60 тысяч), банковские реквизиты и договорились, что как только будет у нас нужная сумма, приедем делать заказ. К августу нужная сумма денег была собрана. 10 тысяч рублей прислал из Москвы наш земляк, профессор Юрий Петрович Правдивец, 10 тысяч в виде спонсорской помощи от своего предприятия внесла Альбина Кафеевна Дударева (Багаутдинова) и своих вложила 6 тысяч. Остальное было собрано, как говорят, «с миру по нитке». Моя соседка, пенсионерка, прикованная к постели Агния Павловна, отбывала ссылку в Черемхово и попросила меня взять у неё 50рублей. Вскоре она умерла.

Заказывать памятник поехали вчетвером: Галина Дмитриевна Ерёменко (Чуйкова), Анатолий Яковлевич Грихно геолог, друг Георгия Михайловича, Борис Владимирович Антонов и я. С технологом, в поисках нужного камня, обошли весь склад, где хранились заготовки для памятников, но ничего подходящего не увидели. Заготовки были для могил. А нам надо было что-то более массивное. Разочарованные мы шли обратно, и вдруг технолог показал на уже почти готовый памятник, только без надписи, массивный монолит диорита. Кто-то заказал, а потом отказался. Оглядели мы его со всех сторон и решили, что этот камень подойдёт, если под него сделать пьедестал. Был приглашен местный художник, всё оговорено и заказ оформлен. Чтобы начали работу, надо было сделать предоплату и сообщить, что будет написано и каким шрифтом. Стоймость заказа была тысяч на 20 больше, чем было в наличии. Надо было ещё и ещё изыскивать деньги. И тут главную роль сыграла Раиса Михайловна. Был праздник День учителя. Племянник Самат (Сергей Николаевич) Даутов приехал поздравить свою тётю с праздником. И тут тётушка своим твёрдым учительским голосом заявила ему: « Ты из раскулаченных крестьян и должен подключиться к нашим хлопотам». Рассказала, что памятник заказан, но собранных денег не хватает. Дала Сергею Николаевичу мой телефон, по которому он и позвонил мне. Поскольку это человек основательный, смотрящий в корень, после моего рассказа о состоянии наших дел, заявил, что ему надо съездить в мастерскую и самому всё посмотреть. В назначенный день Сергей Николаевич, Лев Иванович и я приехали в мастерскую. Памятник был уже в работе. Всё осмотрели, поговорили с технологом и художником. И, видимо, Сергей Николаевич пришёл к выводу, что стоит подключиться к нашему делу. С этого момента я уже стала только присутствовать, а Сергей Николаевич решать и действовать. Деньги нашлись. Друзья и сам С.Н. вложили кругленькие суммы. Каким-то образом раскрутил мэра гор. Черемхово Н.В.Усманова на 10 тысяч, а мэра района А.В. Скворцова даже на 15 тысяч рублей.

Вариантов надписи на памятник было много. Обсуждали, судили, рядили. Хотелось, чтобы было понятно в память о ком, и за какие деяния поставлен этот камень. Наконец, остановились на надписи: «В память о раскулаченных крестьянах-спецпереселенцах, великих тружениках и защитниках Отечества». Выше надписи решили изобразить символ крестьянского труда серп и пучок колосков. Образец шрифта и рисунок, выполненный Львом Ивановичем Сериковым, по факсу был передан в мастерскую.

Теперь надо было решать, как делать фундамент. Дело в том, что место, отведённое под памятник болотистое. Когда обратились к Р.М. Фаттахову, начальнику единственного в то время в Черемхово строительного предприятия, он заявил, что если без учёта инженерно - геологических данных поставить сооружение, то на следующий год оно покоситься, а потом упадёт под влиянием мерзлоты. И нужен расчёт этого фундамента. Подумала: « Ведь недавно строили вокзал. Значит, изыскания геологи проводили». Обратилась к Лидии Алексеевне Поленовой, супруге Б.В. Антонова и через день все необходимые инженерно – геологические материалы были уже найдены, отксерокопированы и вручены Георгию Михайловичу. А.С. Костромин договорился с Сиротиной Галиной Ивановной, инженером-проектировщиком. Я ей передала геологические данные, и на другой день уже был готов расчёт фундамента. Когда мы в нём разобрались, пришли в ужас. Надо было рыть котлован глубиной 12 метров. Это было не приемлемо. В Черемхово в то время даже с маленьким экскаватором была проблема. Был единственный только у железнодорожников. Слава Богу, в ж.д. автохозяйстве работал завгаром мой племянник Владимир Витальевич Лощенко и экскаватор был обеспечен. Но глубина 12 метров…. Догадалась позвонить Юрию Петровичу Правдивцу. Он ведь строитель. Даже Асуанскую ГЭС в Египте строил. Объяснила ему всю ситуацию, и он тут же сказал, что не надо такой глубины, назвал параметры котлована, засыпайте мелким щебнем, на щебень кладите бетонную плиту и ставьте памятник. Всё так и сделали.

Сергей Николаевич попросил взяться за установку памятника своих друзей, отца и сына Султановых. Котлован нужных размеров был выкопан. Владелец каменного карьера Запорожец отпустил бесплатно скальник, а Р.В. Фаттахов - щебень. В Иркутске на заводе железобетонных конструкций Сергеем Николаевичем была заказана плита. 3 ноября 2005 года мы приехали в Усть-Куду, заплатили оставшуюся сумму за памятник, с осторожностью, с бумажными прокладками, погрузили все детали на грузовую машину, которую тоже бесплатно дал Ширяев, директор Черемховской автобазы, и поехали в Иркутск на завод ЖБК. Здесь детали памятника пришлось снять с машины, погрузить плиту и поверх плиты снова сложить детали. И автомашина двинулась в Черемхово.

Утром 4 ноября, когда мы приехали к Черемховскому вокзалу, рабочие уже засыпали котлован щебнем. Пришла машина с нашим драгоценным грузом. Всё было довезено в целости и сохранности. Спасибо шофёру (фамилия ?). Пригнали подъёмный кран (похлопотал А.В. Щербаченко). Была очень холодная погода. Я наблюдала за работой из машины. И вот монтаж начался. Всё было сделано профессионально. Теперь также профессионально надо было провести открытие.

Посоветовавшись, решили, что по этому случаю надо пригласить на церемонию священнослужителей от православной церкви, мусульман и католиков так, как среди спецпереселенцы были верующие люди этих конфесий, Татьяна Викторовна Ковальская обратилась с просьбой присутствовать на митинге к священнику Черемховской церкви, но он не дал согласия. Тогда мы с Сергеем Николаевичем поехали в Знаменский монастырь, где находится администрация Иркутской и Ангарской епархии. Здесь мы, вероятно, попали в кабинет какого-то счётного работника (так думаю, потому что нам пришлось ожидать, стоя у дверей, пока закончиться разговор с предыдущим посетителем о зарплате). Когда, наконец, разговор был закончен, женщина спросила нас по какому мы делу. Объяснили. На что в ответ нелюбезно ответила, вроде, зачем это вам надо. Мы вышли. Может быть, надо было поискать приёмную архиепископа? Но, честно говоря, мы были шокированы таким приёмом. (Черемховский священник всё же на митинге присутствовал).

Поехали в католический храм. На наш звонок вышел служитель, который любезно провёл нас в приёмную, предложил сесть и подождать. Он о нас доложит. Через некоторое время вышел епископ. Мы представились и изложили нашу просьбу. Согласие было получено. На предложение Сергея Николаевича о транспорте было сказано, чтобы мы не беспокоились по этому поводу, транспорт у него есть.

Муфтий, конечно, дал согласие. Его родители тоже были в ссылке в Черемхово.

Открытие памятника состоялось 5 ноября 2005 года, т. е. через 75 лет со времени начала раскулачивания. На открытие прилетел из Москвы Юрий Петрович Правдивец, приехали люди из Иркутска, Ангарска. У начальника вокзала испросили разрешение оформить плакатами угол в помещении вокзала. Плакаты были следующего содержания: 1. «1930год «…был срыт и отброшен в тернии, на голый камень самый плодоносный слой народа – трудящееся крестьянство. Та часть народа, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка» (И. Золотусский) 2. «Люди! Взываем к памяти вашей! Сделайте всё, чтобы наша судьба не стала вашей судьбой! Помните! Человеческий памятник не памятник власти, а памятник уважения и любви к страдавшим от несправедливости» 3. «Они знали, что через годы их правота будет бесспорной и с них будет снят позор клейма «врага народа» 4. «Сибирские полки, отстоявшие Москву, сражавшиеся в Сталинграде и Кенигсберге, в том числе состояли и из «кулаков» и «кулацких» сыновей». И прав В.Г. Распутин заявляя «…нет вернее и крепче, и умелее защитника Отечества, чем сын крестьянский, который по духовному своему устройству, есть повторение России». (Ж. «Сибирь», № 2, стр. 134-137). 5. «Былая слава Черембасса создавалась и трудом раскулаченных крестьян – спецпереселенцев. Многие из них стали Почётными шахтёрами – орденоносцами» и др. Плакаты отпечатал в своей типографии Коваленко Юрий Фёдорович.

Был очень холодный ветряный день. Поэтому люди, приехавшие и пришедшие на митинг, сначала собрались в этом углу вокзала, и до назначенного времени общались здесь. А Лев Иванович Сериков запечатлел «кулачат» на фотографии. К началу открытия памятника, несмотря на холод, пришли черемховцы и даже некоторые с детьми.

И вот в 12 часов подъехало местное телевиденье, представители администрации города. Митинг начался. Снять покров с камня попросили Раису Михайловну Даутову, которую с семьей отца трёхлетней привезли в Черемхово из Башкирии и Нину Павловну Васильеву, которую шестилетней тоже с семьёй отца выслали из деревни Макарьево, что была на Ангаре, на север Красноярского края. Митинг вела Татьяна Викторовна Ковальская. Первым представлены были слова священнослужителям: православному священнику, муфтию и католическому епископу. Последний провёл обряд освящения памятника. Выступил мэр города Н. В. Усманов, Татьяна Петровна Громова, Раиса Михайловна. Актёры театра прочитали отрывок из поэмы А.Т. Твардовского «По праву памяти». В заключении предоставили слово и мне. Но, к сожалению, меня уже никто, наверное, не услышал, потому что на холоде перестал работать микрофон, да и люди, продрогнув, начали расходиться.

Памятник с возложенными к его подножью цветами остался стоять на неблагоустроенном месте до весны. К весне на благоустройство прислал деньги, спонсорскую помощь, 123 тысячи рублей, сын Правдивца Ю.П. Дмитрий Юрьевич. Низкий поклон этой семье за память и самый значительный взнос на счёт под кодом «Память».

К весне 2006 года Сергеем Николаевичем был заказан архитектору В.В. Скоморохову проект благоустройства площадки вокруг памятника. Были закуплены и привезены в Черемхово все необходимые материалы. С наступлением тепла Сергей Николаевич закупил саженцы кустарника, посадки которого по проекту должны были обрамлять площадку памятника с трёх сторон, и три саженца ели. По нашей просьбе Татьяна Викторовна Ковальская организовала субботник, и посадки были сделаны.

Чтобы выполнить другие работы (уложить плитку, подвести проводку для освещения и др.) пришлось обращаться к вновь избранному мэру Вадиму Александровичу Семёнову. Он оперативно откликнулся на просьбу, сразу же пригласил к себе в кабинет начальника по коммунальному хозяйству города и поручил ему это дело. Но время шло уже к осени, а благоустройство не начинали. И только после повторного посещения мэра, наконец, всё было сделано. Принимать работу приехали Сергей Николаевич, архитектор и я. Архитектор заметил некоторые отклонения от проекта, но, в общем, дело было завершено. МЕЧТА моя, благодаря многим людям и особенно семье Правдивцев, Раисе Михайловне и Сергею Николаевичу Даутовым, сбылась!

В одно из воскресений сентября состоялся митинг теперь уж на благоустроенном месте. С тех пор ежегодно в День памяти жертв политических репрессий (30 октября) сюда приходят люди, в ком не угасла память о своих родных, испивших горькую чашу на Черемховской земле. Нередко живые цветы лежат у памятного камня и в другие дни. Оказалось, что этот памятник единственный в России, посвященный раскулаченным крестьянам. Значит, он увековечивает память не только отбывавших ссылку в Черемхово, но и всех раскулаченных.

Черемховская поэтесса Альбина Шишкина написала: «Пусть правда не сгорит и не утонет. Мы будем скорбно голову склонять. На площади, как будто на ладони, мой город будет памятник держать».

Г.К. Кириллова

Фотографии Е.А. Даутовой
Первая фотография - Л.И. Серикова