Полвека дружбы с Евтушенко

Евгений Евтушенко и Эдгар Брюханенко

В Зиме, когда Женя вышел из машины, он протянул мне руку, потом мы с ним крепко обнялись. А снимал тогда Володя Харитонов

Евгений Евтушенко в гостях у скульптора Юрия Панова

Сюжет выглядит так, будто мне Евтушенко дает автограф. Но у меня нет ни одного его автографа - ни одной книжки я не дал ему подписать специально для меня

Этот снимок – единственный в своем роде, такого больше нет. Он мне стоил колоссальных усилий

На выставке Евтушенко в иркутском Художественном музее. Мы тут еще совсем молодые. 70-е годы. Рядом – милиционер, очень большой евтушенколюб и библиограф

Евгений Евтушенко

С моей профессией у меня было очень много встреч и  много знакомств. Много друзей было и осталось. Но самым  памятными  для меня являются встреча, знакомство и очень дружеские отношения с Евгением Евтушенко, с нашим великим русским поэтом. Я всегда его звал Женей, и никак по-другому. Ему это очень нравилось, и мы так по-дружески друг к другу и обращались. Во время последней встречи, когда он в Зиме отмечал свое 75-летие, я подошел к его сыновьям (один 17 летний парень, другому 15), познакомился: «Знаете, ребята, я вашего папу знаю уже пятьдесят  лет!» А сам Женя мне и говорит: «Не может быть, что пятьдесят!». А у меня с собой была пачка снимков, показываю: «Смотри, какой ты здесь молодой, какой юный! Комсомольского, чуть ли не пионерского возраста… Пятьдесят лет! Точно-точно…».

Ведь пятьдесят – это не просто года… это полвека. Встречались мы с ним, конечно, не часто – все-таки он в Москве, а я в Иркутске жил. Мало кто из его даже самых близких друзей знает, что когда Евтушенко полетел в Саяны, то я ему дал свою камеру, зарядил туда все кассеты и пленку, какие только у меня были – казенные ТАССовские, за каждый метр которой я отчитывался. Женя, когда брал у меня камеру, сказал: «Спасибо, старик, не ожидал я, что  дашь мне свою родную, рабочую, профессиональную камеру…»  Мы с ним посмеялись тогда, что для профессионала дать фотоаппарат – это ведь как жену напрокат... А я дал, с оптикой, зарядил все, а не просто так. А когда он вернулся с поездки, я все эти отснятые пленки проявил. И вот, просматривая потом его снимки, я, честно говоря, завидовал тому, что там были совершенно потрясающие фотографии. Уникальные. Необычные.

Творчество Евгения Евтушенко: его и стихи, и фотографии, и фильм, который он снял – очень близко мне по духу. Женя как поэт – он больше репортер. Я это чувствую, я ведь тоже всю жизнь был репортером, только фото. Я свои чувства и мысли передаю путем изображения, светописи…  А Женя – стихами, словами, звуками. И теперь скажу – он профессионально снимает, порой даже интереснее, чем снимаем мы – профессионалы, заядлые фотокорреспонденты. У него свое особое виденье. Он тогда нажимает кнопку, в тот момент и секунду, когда это надо. Немногим это удается. У него свой взгляд.

Одна из самых наших интересных встреч с Евтушенко состоялась на моей выставке в Москве, в ТАСС. Он был там заводилой, организатором веселья и торжеств. А потом я был у Жени на его персональной фотовыставке в доме Маяковского на Кировской улице.

Выставка называлась «Невидимые нити»… Ни «Саяны» там, ни «Сибирь» и не «За границей», а именно – «Невидимые нити». Это очень точное название. Если на его выставке, которая у нас в Иркутске позднее проходила, были, в основном, фотографии, снятые им за границей (Чили, Америка, Южная, Северная, Африка и еще черт знает, где он там побывал), то  в Москве была сибирская, близкая нам по духу, по переживаниям и видению. Он снимал, и снимает блестяще. И я думаю, что его особое видение момента ему служит и при фотосъемке, и при написании стихов. Мне кажется, что его увлеченность фотографией пригодилась и при создании фильма «Детский сад». А это фильм для меня очень близкий  и родной. Я тоже пережил в детстве эвакуацию, пережил все  военные трудности и тяготы, страшные тяжелые дни. Мы с ним ровесники, впрочем, потом оказалось, что я на год старше. И детство,  значит, у нас с ним одно, очень похожее. И когда я в очередной раз в Москве вручал Жене снимки, он мне говорит: «Ну вот, старик, когда я умру, ты будешь это все  смотреть и вспоминать меня…»  «Женя, а почему  ты решил, что тебе раньше меня умирать предстоит?»  Слава Богу, до сих пор оба живы. Считаем себя ровесниками, шестидесятниками. То есть теми, чей расцвет творчества пришелся на шестидесятые годы. И хотя это больше к пишущей братии относят, я тоже стал примазываться к шестидесятникам, потому что вся жизнь и становление жизни, профессия, утверждение себя... – это все, конечно, тоже пришлось на те годы.

Я очень счастлив, очень горжусь нашим знакомством. При нашей встрече несколько дней назад, Женя показал на меня и говорит: «Вот фотограф, который никогда в жизни не просил меня позировать, не просил остановиться и замереть. А делал такие снимки, что я редко где лучше видел самого себя на фотографиях!»  В архиве у меня есть действительно потрясающие фотографии. И то, что я сейчас показываю – это лишь малая часть. Я когда в Москву прилетал на совещания, мои коллеги-репортеры, зная о моих отношениях с Евтушенко, бывало, просили: «Эдгар, ну организуй встречу. Мы там его и поснимаем!», но я никогда  не пользовался моим знакомством и отношениями с Женей, да и с другими тоже, в таких целях.

Вот на фотографии Евтушенко у Юры Панова, скульптора по дереву, в Большой Речке. Они тоже с Женей хорошие приятели, и Женя, когда бывает в наших краях, старается посетить и Юру. Вот мы с Женей  на выставке. Это я рядом с Женей, а фото сделал Володя Харитонов, мой приятель.. Сюжет выглядит так, будто мне Евтушенко дает автограф. Но если честно, то у меня нет ни одного его автографа - ни одной книжки я не подсунул ему подписать для меня, хотя у меня полная библиотечка всех его изданий, всех его книг. Ну, может быть, одна только и подписана им. Я люблю Женю, уважаю его творчества, но никогда я не гонялся за его автографами . Мне кажется, что эта фотография подтверждает, что отношения у нас друг к другу были самые искренние.

И этот снимок тоже сделал Володя Харитонов, в Зиме. Женя вышел из машины и протянул руку мне, потом мы с ним крепко обнялись. А здесь сюжет на выставке Евтушенко в Иркутском Художественном музее. Мы тут еще совсем молодые - 70-е годы. Рядом – милиционер (к сожалению, фамилию не помню), он очень большой евтушенколюб и библиограф. А вот этот снимок мне стоил колоссальных усилий, потому что между Распутиным и Евтушенко не было особых приятельских отношений, и сфотографировать их вместе за дружеской беседой было огромной проблемой. Если бы  я обратился к Валентину с просьбой встретиться вместе с Женей , то он, скорее всего, отказал бы. Он  вообще обычно отказывал в съемках, в любых жураналистских делах и встречах. А Женя помог в организации встречи. Мы встретились с ними на пристани и потом вместе прогулялись на речном трамвайчике по Ангаре, это было начало 70-х. Этот снимок – единственный в своем роде, такого больше нет. Совершенно разные люди. По характеру, по убеждениям…

А это снято возле дома Политпросвета, здесь Евгению Евтушенко 70 лет. Конечно, уже почти нет отличий внешних – 70 лет или 75…  

Но и в свои семьдесят пять Евтушенко подвижен, энергичен и остроумен, находчив. Не чувствуется, что  ему 75! Я остался очень доволен его визитом, нашей с ним встречей, его состоянием души и здоровья, его настроением. И недаром он написал гарантийное письмо, что свое столетие он отметит встречей в  Политехническом музее в Москве! И это не хохма – эта информация была опубликована. Это же надо чувствовать в себе такую силу, чтобы дать такую расписку! Встреча будет в том музее, где состоялось его первое «крещение», звучали его первые стихи. Тогда он заявил о себе. Еще особое, евтушенковское место у памятника Маяковскому, где в 50-е годы проводились вечера и встречи, поэтические мероприятия. Вот почему у нас в Иркутске такого нет? А в Зиме, к слову сказать, в Доме Поэзии  такие мероприятия проходят. И это здорово. В этом домике, где жил Женя, сегодня есть прекрасный  дворик с эстрадой и лавочками, где проходили и проходят чудесные вечера поэзии, и встречи с Евтушенко.

Пусть Женька к нам на восемьдесят лет приедет, пусть в сто лет проведет вечер в том музее в Москве! Он молодец, я его всю жизнь уважаю и люблю его стихи. Несмотря на свой солидный возраст, его многие стихи на память знаю, и когда мы с Евтушенко встречаемся, во время беседы на любой факт, любое событие могу выдать  в тему хотя бы четверостишье. Он обалдевает от этого... Он и сам обладает колоссальной памятью – все знает и все помнит, и очень много работает. А ведь семьдесят пять лет – это возраст!  И в этом своем возрасте Евтушенко в Америке еще делает Антологию русской поэзии! На последней встрече в доме Политпросвета он из этой антологии такие вспоминал  частушки, такие вспоминал русские поэтические поговорки, которым 200, 300 лет, со времен Ивана Грозного даже! И он это все собирает! Он делает колоссальное дело! Первые тома уже вышли, а всего, говорит, три, а то и больше томов будет. Это огромный вклад в русскую культуру. Это гениально. Точно говорю...

Эдгар Брюханенко
Фотографии из личного архива автрора

Журнал "Прибайкалье" №3, ноябрь 2008 года