К 110-летию со дня рождения Архипа Ивановича Балдунникова. Учитель

Без прошлого нет будущего

Мы стоим перед тем фактом, что трехсотлетнее воздействие русской культуры на бурят произвело много изменений в их хозяйственном укладе, быте, языке, религии и вообще духовной культуре, которые складывались и формировались в течение долгих столетий, в борьбе с суровой природой края.  Попав в неблагоприятные условия для дальнейшего развития, бурятская самобытная культура ушла в низы народа и не могла развиваться так свободно, как это было прежде.

Изучение Бурятии русскими началось с того самого момента, «когда русские пришельцы, проникнувшие в первой половине 17 столетия в пределы Восточной Сибири, встретились здесь, на территории нынешних Иркутской и Енисейской губернии и в Забайкалье, с воинственной и относительно многочисленной народностью монгольской ветви – бурятами, владевшими землями по Ангаре, Иркуту, Лене, Шилке, Онону и Селенге и распространявшими свое влияние на  соседние малые народности.

Изучение Бурятии этого периода носит своеобразный характер. Исследователями являлись казаки и торговые авантюристы, двигавшиеся вместе с первыми, которых интересовала не судьба аборигенов края, а их богатство: серебряные, золотые изделия и дорогие меха.

В первой половине 18 века, а именно с 1733-1743 г.г. Академией наук снаряжается специальная экспедиция для изучения и описания Сибири. Этой экспедицией много сделано по изучению Бурятии: ее природы, истории, этнографии и хозяйства. В этом отношении мы должны указать имена Гмелина, Миллера и Фишера. Во второй половине того же столетия, в 1768 году, Академией наук была снаряжена в Сибирь вторая экспедиция, руководителем в которой был Паллас. В трудах этой экспедиции нашла свое место и бурят-монгольская народность.  Исследования ученых дали богатейшие материалы о бурятах. Ими установлено, что буряты до-русское время были объединены в родовые союзы; имели мощную хозяйственную организацию,  в форме скотоводства, звероловства и рыболовства; были знакомы с добыванием серебряной, железной руды и, наконец, у них было земледелие (сеяли просо). Следы земледельческой культуры отразились в бурятском фольклорном эпосе и в шаман-гимнах. Во многих шаманских гимнах упоминается просо.

В шаманском  эпосе имеется одна очень любопытная сторона – это культ кузнецов. Что это значит? – та или иная отрасль хозяйства может воспеваться только тогда, когда она достигает определенных форм развития. Поэтому  у нас есть основания говорить о высоком кузнечном ремесле бурят.

Слава «курумчинских кузнецов», или как их называют «хурумши дархат», по крайне мере, у иркутских буряты  распространена довольно широко.  И чуть не до настоящего времени буряту при посвящении кузнеца совершают специальный обряд «курумчинским кузнецам». В Бильчирском хошуне Боханского аймака, недалеко от улуса Орлока, в местности Нарhан-Бома до настоящего времени на пашнях встречаются кузнечные нагары. Можно надеяться, что на территории Бурреспублики удастся найти  стойбища одинаковой культуры с «курумчинскими кузнецами». Дальнейшее изучение этого интересного вопроса может пролить новый свет на историю заселения края и его ранней экономики и культуры. В археологическом отношении Аларский и Боханский аймаки до настоящего времени почти совершенно не изучены.

Даже среди земледельческих бурят до настоящего времен в той или иной форме сохранилось звероловство. По словам М.Н. Хангалова, в старину оно имело  исключительное значение: участвовавшие в нем подчинялись правилам военной дисциплины. Современные бурятские «загоны», устраиваемые  по окончании полевых работ, нужно рассматривать, как остатки древней общинной  зэгэтэ-аба. Многолюдные облавы, в 300-5000 человек, которые устраивались к старину, теперь, конечно, отошли в область преданий. Между тем облавы  имели важное социальное значение, и собирание преданий о них должно составить одну из задач исследования быта бурят.

Продолжение в следующем номере ...

Газета Знамя Труда № 41
16 октября 2009 года