Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Соединенные Штаты: Взгляд с хайвея (Часть 2)

Об Америке написано и рассказано столько, что, кажется, невозможно добавить что-то новое. Эта мысль едва не заставила меня отказаться от всякой попытки изложения своих впечатлений. А с другой стороны, в наше время скоростей немногие используют для своих путешествий велосипед, в связи с чем я льщу себе надеждой, что за те два месяца, которые провел в велосипедном седле на дорогах США, мне удалось увидеть другую Америку, менее знакомую большинству туристов. Потому и появились эти самонадеянные записки…

Автомобильный номер в «вечнозеленом штате»

Мой велосипед

Фримен

Хайвей US 95

Колосящееся поле

После уборки урожая

Магазин в Тенседе

Добро пожаловать в Москву!

Москва, штат Айдахо

Главная улица Москвы

Среди полей

Зеленый горошек

Цикорий

Льюистон

Между трассой и рекой

Клируотер – река Чистой Воды

На закате

Лапвай – «Земля бабочек»

Пожарная опасность – экстремальная

Салат и орегонский портер

Хлебные поля

Отель «Собачий лай»

Хозяин отеля

Мастерская

Не рассчитала!

На пригорке

Пересеченная местность

Каньон Белой Птицы

Река Салмон

На месте ночевки

Олень у дороги

По хайвею вдоль реки

Коллега из Лос-Анджелеса

Шивера

Салмон – река горная

Рафтеры

Из штата Вашингтон в штат Айдахо

Вчера вечером было так тепло, что я лег спать, полностью раздевшись и раскинувшись сверху спальника. Лишь в середине ночи забрался в него. Похоже, теплой одежды у меня на сей раз перебор, рюкзак раздут... Впрочем, на Аляске часть ее мне весьма пригодилась. Мы вели раскопки на маленьком островке Крузов, одной стороной обращенной к безбрежному Тихому океану. Все время моросил мелкий дождь, от которого не спасали растянутые над раскопами тенты. Было сыро и зябко. После работы мы с большим удовольствием грелись у железной печки в камеральной палатке, обсуждая ход экспедиции. Мы занимались поиском лагеря выживших после кораблекрушения в 1813 г. шлюпа «Нева», принадлежавшего Российско-американской компании. А поскольку наша работа финансировалась по американскому научному гранту и дорогу в Америку мне оплатили туда и обратно, то грех было не воспользоваться ситуацией. Я присоединил к окончанию экспедиции отпуск в своем музее, взял дополнительно месяц без содержания и решил задержаться в Штатах, чтобы совершить это путешествие.

На хайвее штата, по которому я свернул к югу, гораздо тише, я еду по живописным сельским угодьям. Вдоль дороги равномерно разбросаны кучки домов, принадлежащих отдельным фермерским хозяйствам.

Хайвей тянется вдоль восточной границы «вечнозеленого штата», каковым именуется Вашингтон, однако при первой возможности я хочу перебраться в соседний «штат-самоцвет» Айдахо.

Небольшая деревушка Фримен, что в переводе значит Свободный человек. Магазинчик. Иду на экскурсию. С чего начинается Америка для свободного человека? С кока-колы, конечно. Быть в США и не попробовать на вкус всемирно известный брендовый напиток? «Кока-кола – это американское молоко» – шутят в Штатах. Беру. Тут же можно заказать бургер или сэндвич. Выбираю сэндвич с индейкой, швейцарским сыром, огурцами, латуком и медовой горчицей. Литровая бутылка кока-колы стоит 1 доллар 89 центов, вместе с сэндвичем – 7 долларов. Теперь сижу за деревянным столиком на террасе и стараюсь пошире разинуть рот, чтобы откусить от сооруженной на моих глазах башни сэндвича. Вившаяся вокруг оса упала в бутылку и… тут же умерла в едкой кока-коле. Я же стойко продолжаю пить любимый американцами напиток.

Несмотря на мой необычный вид для сельской глубинки, по которой я еду, никто со мной особо не заговаривает, никто не задает вопросов ни обо мне, любимом, ни о моем путешествии. Разговор ведется лишь по делу и стандартными фразами. Я даже стал опасаться, что попрактиковаться в английском у меня за два месяца особой возможности не будет. Как правило, общаюсь я только с человеком за стойкой. А когда он или она обнаруживают, что я их не понимаю или не могу что-то произнести, они как-то теряются. Может, оттого, что никогда не видели здесь иностранцев, а может, от глубокого сожаления, что столкнулись с безнадежно больным человеком, который отрастил седую бороду, а говорить так и не научился.

Худо-бедно, но я подкрепился, можно двигаться дальше.

Да, вот здесь мне нравится ехать. Дорога идет среди желтых хлебных полей и хвойных перелесков. Места прямо шишкинские: сосны и спелые хлеба – красота! Воздух свежий, погода сегодня щадящая, солнце почти все время за небольшими облачками, легкий ветерок. Хайвей I-90 и вспоминать не хочется – страшная вещь!

И люди здесь такие же, как и везде в глубинке, не в новомодных и даже в потрепанных одеждах. Наконец-то я начал получать удовольствие, а не бояться все время чего-нибудь...

Ага, вот и хайвей 278, который выведет меня в штат Айдахо. При въезде в населенный пункт Рокфорд, насчитывающий около 500 жителей, установлен большой щит с перечислением всех достопримечательностей и полезных проезжающему человеку учреждений: банк, церкви, рестораны и т. п.

Через пять миль я въехал в Айдахо, на территорию индейской резервации в округе Кёр-д’Ален. Номер дороги сменился, стало иным и дорожное покрытие, но качество его не хуже. А еще через пару миль дорога привела меня к хайвею US 95, ведущему на юг, по которому мне теперь долго предстоит ехать.

Миновал городок Пламмер, в котором я запасся водой. После него я собирался проехать еще с десяток миль, но увидел симпатичную лесную дорожку и неожиданно для себя свернул на нее. Развожу маленький костерок, завариваю чай, готовлю ужин. Подустал, но день был прекрасным!

В Подмосковье. Города на карте США

Похоже, что в Америке есть всё, в том числе и все города мира. Так, на Аляске недалеко от Ситки есть город Петербург, да на остальной территории страны еще несколько Петербургов и Санкт-Петербургов. Проезжая с Томом по I-90, мы миновали отворот на Одессу. Есть на карте США Белград в штате Монтана, Париж в штате Техас и т. д. А сегодня или завтра я должен оказаться в городе Москва.

Выехал в половине 10-го. Вокруг красота, я то и дело соскакиваю с велосипеда, чтобы запечатлеть ее своим фотоаппаратом. К половине 12-го проехал 10 миль, до местечка Тенсед. Вижу магазин, на котором написано: «Сэндвичи». Захожу, думая, что мне сделают его как и в предыдущий раз, на глазах. Однако тут предлагают взять уже готовый. Подхожу к витрине, беру. Оказалось, взял бургер. Думаю: «Ладно, съем и это». Оказалось, он сырой. Но, говорят мне, его можно приготовить. Так все непросто в чужой стране, особенно когда не в ладах с языком.

Опять, конечно, перемазался, как свин, выползающим со всех сторон бургера соусом, но вполне насытился и напился бутылкой охлажденного сладкого чая.

Ехать дальше веселее. До Москвы 37 миль, не уверен, что доеду сегодня. Двигаюсь навстречу ветру. Он хотя и небольшой, но мое движение тормозит.

К 14 часам проехал 20 миль, утомился. Но отдохнул в тени деревьев у дороги, а затем в зоне отдыха на верху холма, где омылся и набрал холодной воды, и дальше ехать стало легче.

Вокруг идиллические картинки: аккуратно возделанные поля и чистенькие домики поодаль от дороги с почтовыми ящиками и пластмассовыми мусорными баками на колесах у хайвея.

Останавливаюсь миль за пять до Москвы, заметив уютную ложбинку между дорогой и хлебным полем. Спускаюсь в нее и оказываюсь совершенно невидимым для проезжающих.

От Москвы до Льюистона

Вспоминаю встречу с полицейским, остановившим меня на фривее в Спокане. Несмотря на мой «ломаный» английский, как определил Том Хоннолд его уровень, полицейский посчитал меня американцем и попросил показать «айди».

– Айди?

– ID – Identification Document.

– У меня нет.

– Почему?

– Потому, что я иностранец.

– Вы не гражданин?

– Нет, я из России.

– Тогда паспорт, пожалуйста.

В США нет внутренних паспортов, как у нас в стране. Документом, удостоверяющим личность, для американца является пластиковая идентификационная карта, которой вполне может служить и водительское удостоверение, и банковская карта.

Интересно, что в США нет и официально узаконенного государственного языка. Когда американец встречает человека, плохо говорящего по-английски, ему в первую очередь приходит в голову не то, что это иностранец, а то, что это человек, который родился в другой стране.

Выехал. Дорога идет по холмистой местности, поверхность которой желта от колосьев спелого хлеба или от оставшейся после жатвы стерни.

Вот и Москва – город населением в 25 тысяч человек. Проехал по его Главной улице (Main Street). Время только начало 11-го, ланч еще не начался, а потому все места, где можно поесть, в том числе и ресторан «Пекин», еще закрыты.

Даунтаун – центральная часть города – выглядит довольно приятно. Но в целом в Москве и сфотографировать нечего. На уличном термометре – 71 градус по Фаренгейту, чуть больше 20 градусов по Цельсию.

Нашел у заправки точку быстрого питания «Вся американская еда», съел панированную грудку курицы с каким-то неприятным соусом и покинул город. Не понравилась мне Москва!

Сегодня должен добраться до города Льюистона, до которого 31 миля. Он стоит на реке Снейк, крупнейшем притоке Колумбии. В месте слияния этих рек Снейк даже превосходит длину Колумбии. Четыре нижние дамбы на реке Колумбия и четыре на реке Снейк имеют системы шлюзов, которые позволяют судам проходить от Тихого океана до Льюистона, расположенного в 230 километрах от устья р. Снейк и в 748 от устья Колумбии.

От Льюистона, кстати, есть еще возможность отвернуть к востоку и уехать в Йеллоустонский национальный парк. Но это сулит значительный крюк, да по горам. А примерив то небольшое расстояние, которое я проезжаю за день, к расстоянию до мексиканской границы, я понял, что только-только успею к октябрю, если буду двигаться максимально прямо. В Йеллоустонском же парке 500 километров асфальтированных дорог и некоторые из них проложены через перевалы, общая высота парка 2400 метров над уровнем моря. Да, Йеллоустон не для велосипеда, и я окончательно отказался от него.

США – настолько большая страна, что тот маршрут, который я наметил по карте как велосипедный, в реальности совершить без помощи автомобиля довольно затруднительно. Кроме того, мой велосипед с большим запыленным рюкзаком неважно смотрится в популярных туристских местах, где из автосалонов выскакивают приодетые, или прираздетые, дамы в облаках благородного парфюма. Поэтому по ходу путешествия приходится корректировать свой маршрут, соизмеряя его с окружающими реалиями и со своими возможностями.

К обеду становится жарко, особенно когда поднимаешься в горку. Вокруг сплошные поля, леса нет, и небольшие кучки деревьев растут лишь у разбросанных вдоль дороги домов. Чтобы отдохнуть, уселся на откосе дороги, отсыпанном лавовым щебнем, в тени щита, ограничивающего скорость по хайвею 65 милями в час.

Кроме хлебных полей, многие из которых уже убраны, здесь часто встречаются поля невысокого зеленого горошка, густо усеянного толстыми стручками, в которых зреет всего по одной горошине. Поля совершенно чистые, без всяких сорняков, что явно свидетельствует о применении химии. На ту же мысль наталкивает и едкий привкус во рту, оставшийся после того, как я разгрыз несколько стручков.

До города Бойсе, в котором живет Том, 299 миль. Если я буду ехать по 40 миль в день, то нескоро доберусь до него. И это еще не конец штата Айдахо. Велика страна Америка!

Велосипед мой, несмотря на случившуюся поломку, сделан качественно, и я надеюсь, что он благополучно выдержит путешествие. Одна звездочка, семь скоростей – этого вполне достаточно для любой автомобильной дороги.

Сегодня все же не так жарко, как было в долине между Элленсбергом и Споканом. Я довольно легко добрался до Льюистона, открывшегося с высокого холмистого берега реки Снейк. Крутой спуск и я у воды. Хайвей 95 ведет мимо Льюистона. Я следую вслед за ним, повернув вверх по притоку Снейка реке Клируотер (река Чистой Воды).

Проехал сегодня почти 50 миль и остановился на песчаном речном берегу за полосой деревьев и кустов, скрывающих меня от проезжающих по дороге машин. Река, действительно, чистая, красивая, с мелкими кустиками тальника у самой воды и высоким противоположным берегом. Вечером, когда я ужинал овсяной кашкой с яблоками и корицей, мимо меня неспешно пролетела стая гусей. Замечательное место для ночевки!

Земля бабочек. Опасный рюкзак

Приятно просыпаться у тихой, спокойной водной глади. Поднимающееся солнце постепенно все сильнее высвечивает мой уголок в глубокой речной долине. Когда оно добирается до палатки, становится жарко, приходится покидать это славное место.

Собираясь, с удивлением увидел, что по той стороне реки на узком пространстве между кромкой воды и крутым берегом движется поезд. Одноколейные железные дороги встречалась мне уже не раз и изредка по ним пробегали небольшие грузовые поезда, вопреки моему представлению, что в США сеть железных дорог практически отсутствует.

Время 10.30. Подъезжаю к поселку или небольшому городку Лапвай. Как и везде, при въезде в каждый населенный пункт, здесь установлен щит с надписью «Добро пожаловать!» На подобных щитах часто указывается год основания поселения и его прозвище или девиз. Лапвай называет себя «Землей бабочек». Однако, проехав по здешним улицам, таковых я что-то не заметил.

Температура воздуха уже 85 градусов по Фаренгейту (30 по Цельсию). Обращаю внимание на щит, предупреждающий о пожарной опасности. Сегодня она даже не «очень высокая», а «экстремальная». Поэтому никакие костры, никакие работы с открытым огнем не разрешаются. Так что я, заваривая по сибирской привычке чаек на костерке, каждый раз нарываюсь на неприятности, нарушая американский закон. В оправдание себе скажу, что делаю это очень осторожно, разводя совсем небольшой огонь так, чтобы вскипятить лишь литр воды. Остатки костерка забрасываю землей или заливаю. А если располагаюсь на ночевку среди сухой травы да при ветерке, то отказываюсь от костра и использую газовую горелку.

Ехать сегодня труднее, чем вчера. После того, как я пересек Клируотер, дорога понемногу потянулась вверх. К тому же жарко. Поэтому, увидев в 11 часов только что открывшийся придорожный ресторан, я останавливаюсь. Добрую половину ресторанного меню занимают всевозможные бургеры и сэндвичи, которые меня отнюдь не прельщают. Заказываю бутылочку темного орегонского пива и свиную вырезку – здоровущий кусок мяса между двумя половинками белой, слегка поджаренной и политой майонезом булочки. К мясу приносят и бесплатный салат. Как правило, ресторанные салаты в Америке очень похожи друг на друга: крупно порезанная зелень, посыпанная тертым сыром, с добавлением небольшого количества белых сухариков. Салат не заправляется майонезом или растительным маслом, как это делается в России, но к нему приносят какой-нибудь выбранный тобой соус.

Заказанный обед стоил 14.30, а вместе с чаевыми – 17 долларов. Потратил одномоментно практически весь дневной бюджет. В этом путешествии я определил себе сумму ежедневных расходов в 10–20 долларов (600–1200 руб.) и не хотел бы ее превышать лишний раз. По американским меркам это небольшая сумма. Например, суточные на Аляске нам выдали по 60 долларов в день. А обед в одном из ресторанов там же, где мы вкусили королевского лосося и выпили по бутылочке пива, стоил каждому по 50 долларов.

Из наблюдений. Где бы я не останавливался, – у магазина, на смотровой площадке или в фастфуде, – окружающие не проявляют ко мне выраженного внимания, никто не подходит с расспросами. Но когда я сижу внутри помещения, мой велосипед с большим рюкзаком на багажнике с интересом разглядывают, впрочем, не приближаясь к нему на расстояние вытянутой руки и осторожно вытягивая в его направлении голову. То ли опасаются, что он может неожиданно броситься, то ли не желают нарушать его личное пространство.

После плотного обеда ехать стало совсем невозможно. Захотелось где-нибудь прилечь и уснуть, что я вскоре и сделал на обочине дороги.

Мой хайвей по-прежнему понемногу тянется вверх, но теперь он идет среди леса, и я хоть изредка прячусь в тени деревьев.

25 миль непрерывного подъема. Лишь под конец дня выбрался на плато, слегка холмистая поверхность которого желта от хлебных полей. Теперь по этой, более легкой дороге надо добрать недостающие до дневной нормы 15 миль.

В лучах закатывающегося солнца проехал положенное, а вот остановиться-то негде, вокруг еще несжатые поля, лес после подъема исчез.

Я так и тянул бы с выбором лучшего места, но прокол камеры остановил меня на краю поля возле оставленной там автоплатформы.

Во владениях индейцев не-персе

Местность здесь выше и, соответственно, холоднее. Ночью я мог бы и озябнуть, если бы накануне вечером не надел фланелевую рубашку.

Еду по резервации индейцев племени не-персе, название которых по-французски означает «проколотый нос». Скачущих на конях индейцев не видать, везде хорошо обработанные поля и сельскохозяйственная техника. Территория в полном смысле окультурена: как культурами сельскохозяйственными, так и современной американской культурой. Между полями прекрасные асфальтированные дороги. Интересно, что здесь нет дорог, не имеющих собственных названий. Обозначаются даже дороги вне поселений: Кладбищенская, Озерная, дорога в ущелье Смита или какой-нибудь Проезд 23. Проселочные дороги в нашем понимании этого слова, с клубящимися облаками пыли из-под колес, встречаются не часто. Кажется, что в Америке пыль поднимается только при обработке земли и то как-то культурно: не густо и не высоко. Часто испытываю ощущение езды по парку. Даже когда заезжаешь в лес, то и там дорожки размечены, снабжены всевозможной информацией и где можно асфальтированы.

Если природа – это тело любой страны, то США обладает красивым телом любящей себя и ухаживающей за собой женщины в полном расцвете своей привлекательности. А душа народа с неизбежностью становится похожа на тот ландшафт, который ее окружает.

Коттонвуд. Сворачиваю с трассы, чтобы посмотреть этот поселок, основанный в 1862 году. На въезде в него привлекают внимание две возвышающиеся над домами фигуры собак. Выясняется, что это гостиница под названием «Собачий лай», в которой приглашают остановиться и переночевать. Рядом в маленьком домике-мастерской трудится пожилой хозяин, у которого можно купить вырезанные из дерева статуэтки собак, медведей или других животных. Здесь же в дверях лежит та собака, которая и вдохновила хозяина на все это.

Даже в маленьких населенных пунктах в Америке встречаешь часто не один храм, а несколько, что свидетельствует о конфессиональном многообразии страны. Так, в Коттонвуде, имеющем всего тысячу жителей, я вижу методистский, католический и в отдалении какой-то третий храм. Вообще, в целом, США – страна протестантов, которые составляют 51 процент ее населения. Протестантизм же, как одно из трех главных направлений христианства, наряду с католицизмом и православием, представляет собой целый ряд самостоятельных церквей: методистскую, англиканскую, евангелическую, баптистскую и многие другие. К католикам относят себя 24 процента американцев, а третье место в США занимают мормоны.

Добрался до Грейнджвилла – это полноценный окружной город населением в 3,5 тысячи жителей. По рекомендациям ООН, городом нужно считать населенный пункт с населением более 20 тысяч человек. Однако в разных странах эту цифру определяют по-своему. В России городом считается поселение, насчитывающее не менее 12 тысяч, а в США – от 2,5 тысяч жителей.

В Грейнджвилле я нашел наконец новый баллончик газа для своей горелки. Как оказалось, их продают только в спортивных магазинах, ни на заправках, ни в хозяйственных магазинах таких не найти. Стоит он здесь он дороже, чем в Сиэтле – девять долларов вместо шести.

Пообедать зашел в китайский ресторан. Блюдо простое: кусочки курицы с рисом, заправленным яйцом и зеленым луком. Ничем китайским оно особо и не пахнет, кроме соевого соуса, который я с удовольствием подливаю. Но порция большая, что меня особенно устраивает. Палочки здесь, как и в России, дают, только если попросишь, а сначала несут вилку. И музыка в ресторане не китайская, а самая что ни на есть популярная американская.

Поднимаюсь к местечку Уайт Бёрд. Это место историческое. Здесь, в Каньоне Белой Птицы, летом 1877 года состоялось сражение индейцев не-персе с армией Соединенных Штатов. Несмотря на то что индейцев было вдвое меньше и их вооружение многократно уступало противнику, американские войска в этой битве потерпели серьезное поражение. Об этом свидетельствует информационный щит на смотровой площадке, с которой хорошо видно местность, где все и происходило.

Восемь миль спуска и я на реке Салмон, что значит Лосось. Проехал сегодня ровно 40 миль и порядком устал. А завтра предстоит более трудный день. Дорога пойдет вверх по Салмону. Похоже, начнется затяжной подъем на перевал.

Вверх по Лососевой реке

Районы, по которым я еду, настолько засушливы, что по утрам даже росы нет. Но сегодня утром небо быстро заволокло темными тучками и на мою палатку упало несколько капель дождя. Хорошо, если бы эти тучи продержались сегодня подольше. Вчера во второй половине дня под солнцем было тяжко.

Завтракаю. Калифорнийская лапша быстрого приготовления «Maruchan» и «Nissin», в таких же пачках, что и распространенный у нас «Роллтон», – совершенно невкусная. Но это самая дешевая еда. В разных местах она стоит 69, 59 или 49 центов, а пару раз я оказывался в магазинах, в которых ее предлагали по четыре пачки за доллар.

Рядом с моей палаткой спокойно гуляют олени. О том, что их много везде, свидетельствуют часто встречающиеся на обочинах дорог их сбитые автомобилями тела. Погибших оленей никто не подбирает, так они и смердят по краям дорог, пока не превратятся в чистые скелеты. А не подбирают потому, что охота почти повсеместно запрещена. Возьмешь, а потом доказывай, что не ты убил.

Увы, к половине девятого, когда я собрался в дорогу, от туч не осталось и следа.

Проехал 20 миль вверх по Салмон, как навстречу попался такой же любитель-велосипедист. Ему лет 60, живет в Лос-Анджелесе. Движется по маршруту в 2 тысячи миль, до Монтаны. Когда узнал, что я из России, да еще из Сибири, пожал мне руку, сказав с одобрением: «Надо быть немного сумасшедшим для этого!» При этом он явно имел в виду и себя.

Салмон – река порожистая, по ней один за другим сплавляются рафтеры на маленьких каяках и целые компании на больших надувных лодках. Чувствуется, что река популярна. Здесь и рыбу ловят, и просто останавливаются отдохнуть на отведенных для отдыха участках, на которых ставят трейлеры.

На маленьком выположенном к руслу реки участке берега расположилось небольшое хозяйство по выращиванию ежевики, слив, вишни, персиков, арбузов. Тут же в магазине предлагают поспевший урожай. Вишня стоит 1.99, слива 0.99 доллара. Но не килограмм, а фунт, то есть 400 граммов.

Я купил небольшой кулек крупной вишни, потянувший на восемь долларов, и, расположившись чуть подальше на берегу реки в тени толстенной, истекающей смолой сосны, не без удовольствия съел ее.

С одной стороны от меня кипит в теснине река, а с другой по трассе группами в три-четыре-пять мотоциклов проносятся седовласые байкеры.

После отдыха добираюсь до небольшого поселения Риггинс. Жителей здесь менее 500, но место оживленное, поскольку отсюда начинается рафтинг по реке.

Между тем уже середина дня, жара достигла предела, и даже ветерок несет не прохладу, а горячий воздух.

От Риггинса хайвей 95 отвернул от Салмона и потянулся по его притоку – Литл-Салмону.

Уже второй день меня мучает камера заднего колеса. Во второй половине дня она начинает спускать. Разбортовываю – прокола нет. Накачиваю, еду, снова спускает, а прокола опять не нахожу. Наконец обнаружил, что воздух потихоньку выходит в том месте, где заплаты наложились друг на друга. Приклеил сверху еще одну большую заплату. Но и она выдержала только пару часов. Камеру пришлось выбросить. Но запасных у меня хватает, ставлю новую и теперь еду без проблем.

Наслаждаюсь красивой дорогой, проложенной вдоль шумящей речки между высоких берегов. На ней я и останавливаюсь на ночь. Темнеет здесь раньше, чем на Аляске. В половине девятого солнце скрывается за горами, в девять уже совсем темно. Вскоре после наступления темноты я ложусь спать, а встаю обычно в 6.00–6.15.

Юрий Лыхин,
июль-сентябрь 2015 года