Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Прозвища жителей Тункинской долины

Ономастика и топонимика народов проживающих сегодня на территории Южного Прибайкалья ярко иллюстрирует процесс формирования населения в Тункинской долине в течение нескольких веков. Особого внимания заслуживают прозвища, содержащие богатую этнографическую информацию о людях, их родственных связях, занятиях, одежде, семейном укладе, диалектных особенностях речи.

Аболина Л.А. Прозвища жителей тункинской долины как дополнительный источник по изучению этнокультурного формирования населения // Культура русских в археологических исследованиях : сборник научных статей к 50-летию Л.В. Татауровой. - Омск : Издатель-Полиграфист, 2015. - С.67-79.

Abolina L.A.

NICKNAMES OF THE TOUNKINSKAYA VALLEY INHABITANTS AS AN ADDITIONAL SOURCE FOR STUDYING ETHNOCULTURAL POPULATION SHAPING.

Summary: Studies on onomastics and toponimy of the modern Southern Baikal Region inhabitants highlight the process of population shaping in the Tounkinskaya Valley over centuries. The nicknames are most interesting, as they contain extremely rich ethnographical information about people, their family ties, occupation, clothes, patterns of family life, dialectic features.

Key words: Nicknames, The Tounkinskaya Valley, onomastics, The Tunka Valley, Kultuk, Southern Baikal region.

 

Аболина Л.А.

ПРОЗВИЩА ЖИТЕЛЕЙ ТУНКИНСКОЙ ДОЛИНЫ КАК ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ ЭТНОКУЛЬТУРНОГО ФОРМИРОВАНИЯ НАСЕЛЕНИЯ.

Краткая аннотация: Ономастика и топонимика народов проживающих сегодня на территории Южного Прибайкалья ярко иллюстрирует процесс формирования населения в Тункинской долине в течение нескольких веков. Особого внимания заслуживают прозвища, содержащие богатую этнографическую информацию о людях, их родственных связях, занятиях, одежде, семейном укладе, диалектных особенностях речи.

Ключевые слова: Прозвища, Тункинская долина, ономастическая лексика, Тунка, Култук, Южное Прибайкалье.

Тункинская долина протянулась от южной оконечности Байкала на запад и расположена между отрогами Саян и Хамар-Дабана. Защищенная горами со всех сторон и удобная для проживания, долина была местом обитания тюркских, тунгусских, монгольских и других племен сменяющих друг друга. Незадолго до прихода русских и строительства в 1674 году Тункинского острога, долину заселили буряты (Косыгин И., 1885. – С. 559-560). Своеобразное сочетание различных мировоззрений и языков отразилось на ономастике и топонимике региона и прослеживается до сих пор в культуре и быте местного населения. Ономастическая лексика жителей региона интересна своими прозвищами. Территориально, выделяются два основных населенных пункта по их распространению и бытованию, это с. Тунка (Республика Бурятия) и р. п. Култук (Слюдянский район Иркутской области), а так-же села, расположенные вдоль старого тракта.

После расселения в окрестностях острога русских казаков, крестьян, мещан и крещения ими «кочующих инородцев» с присвоением им своих (русских) фамилий на протяжении трех веков происходил неизбежный процесс взаимодействия в различных сферах жизни. А в результате длительного проживания на одной территории однофамильцев становилось все больше, что и явилось основной причиной активного, устойчивого бытования прозвищ на рубеже ХIХ и ХХ веков, как вторичных идентификационных фамилий.

В метрических записях Николаевской церкви Тункинского острога, до 1852 года являвшейся для исследуемой территории приходской, за 1792 г. чаще других упоминается фамилия Кобелевы - 25 раз, затем Дёмины – 19 раз, Усолцовы и Сороковиковы – 11 раз, Домышевы – 10 раз, Байбородины – 7 раз, Тюменцевы и Нефедьевы по 5 раз (Метрические книги, 1792. – Л. 234 – 241об.). К концу ХIХ в. наиболее распространенными фамилиями в Култуке были: Асламовы, Дёмины, Сороковиковы, Бачины, Шульгины, Гавриловы. В Тунке чаще других встречались фамилии: Усольцевы, Зверевы, Котовщиковы, Сороковиковы, Дёмины, Нефедьевы, Лифантьевы, Шелиховы, Поповы.

При изучении отдельных родословных подтвердилось, что не все носители одной фамилии – родственники. Кто-то являлся прямыми потомками прибывших сюда казаков Асламова, Шубина, Зверева; крестьян Усольцевых, Дёминых, Беспаловых; мещан Сороковиковых, Бачиных; купцов Шушаковых, Шелиховых; священников Попова, Кокоулина, Парнякова, а кто-то внуками и правнуками их крестников. Не сразу крестники привыкали к новым именам и фамилиям, поэтому прежние, бурятские, часто оставались в качестве прозвищ. Например, у Сороковиковых – Магай, Сэлдэй, у Нефедьева – Хартай, у Односторонцева – Халбан, у Котовщикова – Боча и др. (Ермакова Л.М., 1998. – С. 42).

Прозвища в конце ХIХ в. бытовали не только в простонародной среде, но были распространены и среди купечества, более того, это не «считалось зазорным, наоборот, было почетным, как признак особого внимания к персоне» (публ. Гаращенко А., 1994. ¾ С. 59-60). В Тунке строили дома многие Иркутские купцы, один из них известный скотопромышленник Балашов, нареченный односельчанами Шпигелем. В связи с этим, нами был обнаружен курьезный случай, когда култукский корреспондент Каханский А., в заметке, напечатанной в газете «Восточное обозрение», вместо фамилии приводит прозвище: «Некий скотопромышленник г. Шпигель достал из Забайкалья для прививок своего скота 200 флаконов прививочного материала…» (Фагоцит, 1904 ¾ 3 с.).

Как показатель сохранения архаичных традиций, существовали прозвища родовые, представляющие человека, как часть родственного коллектива. В то же время, среди собранных прозвищ не встречались женские, которые бы отмечали принадлежность семейную по имени или фамилии мужа, такие как «Иваниха» или «Асламиха», распространенные среди переселенцев с территории Белоруссии, зато были производные от прозвища мужа: «мизгириха», «карандашиха». В нашем исследовании четко прослеживается тенденция к распространению личных прозвищ, это свидетельствует об отмирании родового жизненного уклада. К тому же в связи с увеличением числа однофамильцев и даже людей с одинаковыми именами и отчествами появилась необходимость более точной «адресации» при общении в социуме. В связи с изменившимся государственным строем, появлением коммун и колхозов, где преобладала ежедневная работа в коллективе, в 30-х ¾ 40-х годах произошел своеобразный «всплеск» их образования.

В период с 2002 по 2014 г. было собрано более 100 прозвищ, записаны информаторы, населенные пункты, причины появления, время бытования и интересные истории, связанные с их возникновением и употреблением. В настоящей работе, предпринята попытка классифицировать записанные прозвища по роду информации содержащейся в них, сократив при этом часть дополнительных сведений.

 

1. Детские клички.

Это самые ранние возрастные прозвища, некоторые из них иногда сохранялись на всю жизнь: Петéрь – Дёмин В., вместо слова «теперь», говорил «петерь». Трактор - Васильев В.Г. в детстве, играя тарахтел как трактор, звали его так до старости. Кондуктор – Бобков Н., мальчишкой любил ездить на кондукторской площадке проходящих поездов.

 

2. Родовые прозвища, как показатель родственных связей русских с местным населением: бурятами, тунгусами, монголами.

Браки между русскими и крещеными инородцами не были редкостью, отсюда существование множества прозвищ, производных от бурятских слов. У Шульгиных родовое прозвище – Самбуи, призошедшее от распространенного бурятского имени Самба. У Шушаковых – Имаганы. О возникновении прозвища Асламовых ¾ Тайшинские, сохранилась семейная легенда. На заимке в Тункинской долине жил «тайша», по-бурятски – начальник (Иоганн Георги, 1991. – С. 24). Култучанин Асламов взял в жены одну из его дочерей, так их потомки стали называться «Тайшинскими». Зайсановская порода – прозвище Усольцевых и Шелеховых. «Зайсан» – начальник, князь в тунгусской иерархии (Иоганн Георги, 1991. – С. 24-25). Отследить время и точную причину появления этого родового прозвища не удалось, однако выделяющихся определенными качествами потомков Шелеховых и Усольцевых до сих пор нарекают «Зайсановской породой». Дашишка – Попов В.В. «ДашА, имя такое бурятское. И все ихные -дашишки». Бахалай, по-бурятски «баахалай» – паук, мизгирь. «Вот Кобелевы в Токурене все «Бахалаи» были, теперь два брата остались…». То же самое прозвище было и в Култуке у Кобелевых, вероятно приехавших из Токурена, только уже по-русски: мизгири.

 

3. По внешним данным.

Это самый распространенный и самый архаичный мотив появления прозвищ. Саган – Гаврилов Федор, 1800 года рождения, наиболее старое из ныне известных личных прозвищ, сохранившееся в памяти култучан. «Саган» в переводе с бурятского и монгольского языков, «белый» (Бимбаев Р., 1914. – С. 5) Аржаной – Васильев Н.А., по темному, ржаному цвету лица. Копчёный – Котовщиков И. А., черный, смуглый. Пельмень – Бобков Н.М. «По виду, по виду, похож сильно! А губы большие были у отца, ну как пельмени, а сам-то красивый Валерка-то-пельмень, ну все равно его так зовут».Медведь – Бачин Г., «походил на медведя – большой и грузный, ходил переваливаясь, как медведь». Сурик – Бачин Г., имел красно-рыжие волосы, похожие на распространенную в то время краску сурик. Моргун – Кобелев, из-за болезни глаз часто моргал. Поняга – Шульгин, – «с виду был худой и плоский, смахивал на охотничью понягу». Морданы – «Шелеховы, толстомордые таки!». Мосёл – Софьин Н., «сухой, длинный да худой, ну, маслатый такой».Солитёр – Бачин Н.Д., «был высокий, худой и в очках с тёмной оправой». Слепой – Сороковиков Н.К., «рано потерял зрение, вероятно из-за любви к чтению, был творческим, образованным человеком, работал в библиотеке народного дома, все книги знал наощупь».Костя-Зуб – Бачин К., выделялся среди култучан своим золотым зубом. Шомпол – Бачин А., был высокий, с армейской, прямой осанкой, почему односельчане и сравнили его с шомполом для чистки ружья. Бекас – Михалёв Г.М., имел с детства непомерно длинный нос. Паша пахарукий – Дёмин П., «не было руки одной, рука до войны повреждена была». Лама – Асламов Н. Соседи вспоминают, что он походил на ламу: «лысый, брацковатый, с прищуренным глазом и жена его была подстать – колдовка, превращалась в ворону, свинью и молоко у коров отнимала». Карандаш – Сороковиков Н., «небольшого роста, шустрый, энергичный, с характерной походкой, к тому же любитель женщин, вот одна и говорила ему: «Ну, Колька, ты идешь – как пишешь, вылитый карандаш!» (Аболина Л.А., 2008. – С. 65). Пацан – Бачин В.Н., был маленького роста и шустрый, как пацан. Прозвища часто давали по антитезе, например, людей небольшого роста называли: Богатырь, Гуливер, Потолок, Кавказ. С появлением прессы, кино и телевидения, появились новые образы, внешнее сходство с которыми тоже превращалось в прозвища: Гитлер, Жаров и Колчак.

 

4. По роду занятий, позднее профессии:

Черепановские, черепки – Вся семья Дёминых занималась изготовлением глиняной посуды, в огороде у них был свой «сарай-завод». « Баушка Прасковья ходила по людям, белила дома, кирпичи они делали, черепки. Почему и прозвишше у нас Черепановские, ну, что били глину, делала горшки, черепки вот эти. У меня даже ешшо сохранилось её две крыночки глиняные обожженные…» (Афанасьева-Медведева Г.В., 2008. – С. 380). Ирмышей – резчик по дереву, Шульгин Г.А. Прозвище бурятское, означающее «ночной работник, столяр» Кроме основной работы, ночами он занимался выпиливанием оконных наличников на заказ, которые до сих пор украшают дома култучан. Прозвище состоит из двух бурятских слов: пила – хюрΘΘ (Батоев Б.Б., 1998.) и работник – худэлмэришен (Подгорбунский И.А., 1909.). Труднопроизносимое словосочетание «Хюрэлмэришен», со временем упростилось до «Ирмышей». Дрыгуны ¾ родоначальником прозвища был сосланный из С.-Петербурга солдат драгунского полка, Никифоров. Незнакомое для деревни слово «драгун» изменилось до понятного «дрыгун», став прозвищем. Интересная история у прозвища Архиерей: несколько поколений Кокоулиных служили в Тункинской и Култукской Никольских церквях, священниками и дьячками (Лыхин, Ю.П., 2013. – С. 41–44), а благодаря народной склонности преувеличивать, потомков Кокоулиных и их родственников Семёновых нарекли «Архиереями». Сербиянка – гармонист Сороковиков Д., его приглашали на все праздники, особенно он любил повеселить односельчан популярной в то время «Сербиянкой» (Аболина Л.А., 2007. – С. 66). Хашаи – семья Сизых. «Сизыхи все хашаи, все Нюрхайские. А хашай же это загон, куда загоняют скота, видать потому что скота много у их».Бандура – обладатель прозвища, Шульгин Е. был плотником, строителем, одно из значений слова ¾ громоздкий, нескладный предмет. Известно выражение: «нагородил эдакую бандуру!».Лагун – прозвище Бачина И.Б. Лагун, это небольшой деревянный боченок, которым Култучане делили рыбу после коллективного лова, вероятно, что прозвище как-то связано с этим занятием. Фурял – Амосов В.А. «Шофером работал, на фуре ездил. Вот Амосовы – фурялы». Император – Сороковиков Л. работавший оператором машинного доения, односельчане старались подобрать слово позвучнее. Электричка Дёмина Н.И. « ходила электроэнергию проверяла, вот и электричка».

 

6. По национальности:

Эстонец – после окончания первой мировой войны Бачин В. привез домой жену-эстонку, их детей какое-то время звали эстонцами, а у младшего сына, прозвище осталось на всю жизнь. Ганс – Попов С. «Гансом звали, потому что мать немка была, Станислова, говорила не так как мы, с акцентом».Сарт – Асламов К., «был тихоня, но очень сильный, никогда не дрался, потому что боялся своей силы». В Сибири сартами называли выходцев из Средней Азии. В переводе с тюркского «сарт» – твердый, крепкий, острый, строгий, сильный (Радлов В.В., 1893, т.4 – С. 41) Плишкодаи – «Александровы, старики, может от слова плешина, а еще их поляками звали почему-то…». Видимо, потому, что они были сосланы с территории Белоруссии, принадлежавшей тогда Речи Посполитой.

 

7.По месту исхода предков.

Хандычиха – Дёмина В., а Ханда, речка в Казачинско-Ленском районе, где обитали тунгусы. Хангай, – прозвище, доставшееся В. Г. Дёмину от отца и деда, которое он объяснял, как «бог леса» (Дёмин В.Г., 2001. – С.120). В переводе с монгольского языка, «хангай» – это гористая и лесистая местность, обильная водой и плодородная, находящаяся на территории Монголии и возможно, бывшая их прародиной. Чалдоны – Софьины. Чалдонами в Cибири называли старожилов, но в данной местности термин не имеел подобного распространения и употреблялся как прозвище. Казаки«из Донских казаков Ёлшины». Некоторые прозвища, такие как «Чалдоны» и «Казаки» можно отнести и к следующему разделу.

 

8. Семейные прозвища.

Семейные прозвища в деревнях давались обычно по имени деда: Авдеевские – внуки Попова деда Авдея, Факеевские – Усольцевы, «дети и внуки, по деду, дед Факей был». Казаки«из Донских казаков Ёлшины. На улице все играли после войны, много ребят было всех по пять, как-то с каждого двора по пять. И вот, наши все казаки, да захаруньки, по деду Захару, с ними, вот и играли». Андатры – семейное прозвище Кобелевых: «в Зактуе жили, детей много было у них, бедно жили, одеть было нечего. Солнышко весной выглянет, они все на завалинку вылезут, греются, как андатры».Холкина родова – большая семья Холкиных, где мал-мала меньше, сочетание это стало нарицательным в Тунке, например, когда копали картошку, и было много мелочи, восклицали: «ну, Холкина родова!».Соколята«Дёмины (младшие), сильно много их, тёмные все и драчливые. Все, все на одно лицо и толпой драться любят». Черносотня«Зварычевы, ребят много было и чёрные все – чёрна сотня».

 

9. Коллективные прозвища.

Распространенная не только в Сибири категория прозвищ, когда жителей населенного пункта в результате какого-то случая, либо какой-то характерной черты или привычки, называли обобщенным деревенским прозвищем. (Воронцова Ю.Б., 2010. – С.4-14). Одигоны – жители Еловки. Легенда о возникновении прозвища такая:«Жила бабушка бурятка, ворожейка или шаманка, первая поселилась в Ёлках, бабка – одигонка, первая поселилась и жила, на месте, где Еловка щас». Хабяны«Ахалицких всех «хабяны» звали. Хабяны – из деревни Шибир и ахалицких, местность, наверно такая хабяны…».

 

10. По смыслу связанные с каким-либо местом.

Угол – Асламов В.Б., обладатель прозвища жил на углу улиц Кирова и Времянка. Долгий – Белокуров Е., жил около «Долгого» мостика через речку Медлянку. Мордан – «…а Дениска Усольцев тоже Мордан, только потому, что на озеро, на Мордан всё ездил рыбачить, в сторону Бадар».

10.Новые, звучные, выразительные слова, появившиеся в середине ХХ в., Штиблет – Бачин К. После возвращения с войны многие мужчины долго ходили в кирзовых сапогах, а он носил штиблеты, что не осталось незамеченным односельчанами. Абажур – Бачин Н. когда работал шофером, фонари на машинах заправлялись керосином, которого не всегда хватало на рейс. «Так он ночью привяжет тряпку белую на палку, приделает на машину и говорит: «это мой абажур!». Некоторые старые, непонятные по смыслу слова, например, Ирмышей были заменены на новые, схожие по звучанию и понятные, но совершенно другие по значению: Вермишель, а поскольку все Шульгины были высокие и худые, то и новое прозвище пришлось им в пору.

 

11. Возникшие благодаря присказкам.

Ганька-Царь – обладатель этого «титула», Сороковиков Г.К., был высокого самомнения и часто, будто бы в шутку, поучая других, говорил: «Мне б царем быть!» – вот и стали его звать Ганька-Царь. Король – Сороковиков Н. ездил в рейсы на грузовике по маршруту Култук – Монды, часто подвозил пассажиров, и когда пассажиры хорошо платили, говорил: «Сегодня опять короля вез!», за что и прозвали его королём. Аленький – Сороковиков Ф.Ф., работал шофером на рейсовой грузовой машине, а поскольку пассажирского транспорта тогда не было, брал попутчиков за 10 рублей. Купюра была красного цвета и если доллары сегодня зовут «зелененькими», то он десятки называл «аленькими». «Аленькую дашь?» – спрашивал он, когда просили подвезти. Заяц – Бачин В.И., часто любил повторять присказку: «Заяц трепаться не любит!».

 

12. Возникшие в результате привычек, зачастую вредных.

Пургины«А всех Педориных, пургины звали и старикох и молодых: всех ветерки звали, ну, или пургины. Ветерки, по поведению таки ветреные, пургу всё гоняли». Рубль – Котовщиков, «ходил, просил рубль у всех. У всех по рублю занимал, выпрашивал». Ахоха «Ну, Паша-ахоха, это одетый плохо, растрепанный весь ходил. А терерь ничё, женился на другой, стал нормально, а так и зовут – «ахоха». Толкование слова: «голыш, бездомок, бобыль» (Даль В.И., Т.1.,1994. – С. 78). Воробьёшка – Леонтьева Н. «Да, нет, не похожа, так-то она ничё, справная такая была… ну она, как воробьёшка чирикала сильно». Жучка - Бачина М.Б., так ее назвали родные братья за вздорный нрав – уж больно любила поскандалить, «полаяться», как говорят култучане. Лиза-казачка – в замужестве Поварова, была из казачьего рода и по казачьей привычке любила ездить верхом. Балагон – болтун, пустослов. «…Наш Гоша был, балагон – Гоша звали, Гущин, пустяшший мужик был, болтун». (Афанасьева-Медведева Г.В., 2007. – С. 210.) Сарафошиха - Сороковикова, «любила наряжаться в пышные сарафаны, «насорофошиться», а возможно и по другой причине, словообразование в народной речи иногда непредсказуемо, например: «Одну звали… Серафима. А деревня называла Серапина. А старика звали Сарафон…». (Афанасьева-Медведева Г.В., 2008. – С. 443.)

 

13. Возникшие в результате выдающихся черт характера.

Иранка – Шехина В. искаженное «геранка» (герань), любопытная старушка: «дом на возвышенности стоит, как не идёшь мимо, взглянешь в окно - она всегда там сидит, и всё видит и всё знает!». Прокурорша – Асламова Т.А., очень неравнодушный человек, любила, чтобы во всем был порядок, всегда боролась за справедливость, все про всех знала, ее уважали и побаивались. Управляющая – уборщица, долго работавшая в поссовете. Жила рядом, ей часто доверяли ключи и даже печать, отчего она чувствовала себя важным человеком и любила покомандовать. Стартёр - «Виктор Ларионов, заводной, как стартёр». Железнуха – Усольцева М., «характер твёрдый, железный. Во время войны, сразу после школы, стала работать учительницей, потом её сестёр тоже звали «железновы».

 

14. Нарицательные прозвища – характеристики.

Бахря – толстый, неуклюжий, неповоротливый человек. «Сидит в своём кабинете, бахрей, с места не сдвинешь». Еретица – злая своенравная женщина. «Ну и еретица! Чего смотришь так косо».Долгорукий – вороватый. «Придёт к тебе, незаметно чо-нибудь возьмёт да унесёт с собой, вот он долгорукий и будет». Все три прозвища бытовали в деревнях Тункинской долины (Словарь русских говоров Прибайкалья. 1987. С. 24, 112, 101).

 

15.Данные в результате какого- либо неординарного случая, сделавшего человека известным.

Хупсырь - «У мамы прозвишше было Хупсырь. Мама, говорит, раньше у бурятки кто-то украл потник, хупсырь, потник, на коней ложили, а пошто-то на меня, гыт, сказали, что я, гыт, его украла, потник. И вот прилипло (…). И маму звали Хупсырь» (Афанасьева-Медведева Г.В., 2007. – С. 138.) Волк – Ознобихин, «он как-то раз в лесу украл из чужой петли волка, нес его на спине и не заметил, что волк-то на одежде "отпечатался". Пришел на работу и все сразу поняли, кто волка украл, так и прозвали»

 

16. Сокращенная фамилия.

Сибúрчиха – была такая култучанка по фамилии Сибирцева, которая на личные сбережения во время Великой Отечественной войны купила танк для фронта. Чирки«Черкашины – чирки, по фамилии». Типтяй – «Фамилия у него была Типтяев, а так всё типтяй да типтяй и как звали, никто не помнит». Похожая история произошла в Култуке в конце ХIХ века: Б.И.Дыбовский, находившийся в ссылке в 1878 г. (Б. Дыбовский. 2000., – С.121) упоминает в своих дневниках некоего Колодея, фамилия которого будто-бы забыта, но в метрической книге за 1862 год есть запись, где восприемником является «Николай Христофоров Колодеев, поселенец села Култукское» (ГАИо, ф. 50, оп. 3, д. 116. – Л. 211).

Подводя итог, можно отметить, что прозвища чаще бытовали среди мужского населения, и наиболее активное их образование и распространение пришлось на первую треть ХХ века. Затухание процесса наблюдалось в связи с уходом на фронт большей части мужчин. Во второй половине ХХ века рост численности жителей поселков происходил за счет приезжих, и образование прозвищ потеряло прежнюю актуальность. Однако среди коренных жителей Култука и Тунки прозвища остаются в употреблении до сегодняшнего дня и содержат не только этнографическую информацию о самих обладателях, но и о многих других важных составляющих жизни населения на данной территории и являются богатым источником по изучению истории родного края.

 

Список использованной литературы

Аболина Л.А. Прозвища Култучан.// «Тальцы» №1 (31) – Иркутск, 2008. – С. 60-73.

Афанасьева-Медведева Г.В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири. – Санкт-Петербург: изд. «Наука», 2008. – т. III. – 544 с.

Афанасьева-Медведева Г.В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири. – Санкт-Петербург: изд. «Наука», 2007. – т. II. – 560 с. Батоев Б.Б. Русско-бурятский словарь для учащихся и студентов. – Улан-Удэ: Бурятское кн. изд. 1998.

Воронцова Ю.Б. Словарь коллективных прозвищ – М.: Аст-пресс книга, 2010. – 448 с.

ГАИо, Ф. 50, оп. 3, д. 128. Метрические книги Тункинской Никольской церкви за 1792 г. – Л. 234 – 241.

ГАИо, Ф. 50, оп. 3, д. 116. Метрические книги Култукской Николаевской церкви за 1862 г. – Л. 211- 227.

Иоганн Георги. Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежды, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей.//Байкальская сторона. – Вып. 2. – Иркутск, Восточно-Сибирское кн. изд., 1991. – С. 9 – 36.

Даль В.Г. Толковый словарь живого великорусского языка. – М.: Изд. «Прогресс», «Универс», 1994. – т. 1. – 840 с.

Дёмин В.Г. Родовое гнездо//Сибирь. – Иркутск, 2001. – № 2. – С. 112 – 131.

Бенедикт Дыбовский. Дневник доктора Бенедикта Дыбовского, начатый с 1862 г. до 1878 г. – Новосибирск. Изд.: Наука, 2000. – 243 с.

Ермакова Л. О православии в Тунке; // Тунка: история и современность. – Улан-Удэ, 1998. – С. 41– 49.

Косыгин И. Очерк истории распространения христианства между тункинскими бурятами на Торской степи за истекшее пятидесятилетие (1827-1877) //Труды православных миссий Иркутской Епархии. – Иркутск, 1885. – Т. 3: 1873 – 1877.

Лыхин Ю.П. Кокоулины: На ниве духовного окормления и народного просвещения.// История в лицах и поколениях. – Иркутск: 2013. – 352 с.

Мелочи Иркутской купеческой старины; //Земля Иркутская// – №1. Публикация Гаращенко А. – 1994, – С.59-60.

Подгорбунский И.А. Русско-Монголо-Бурятский словарь. Иркутск: паровая типо-литография П. Макушина и В. Подсохина, 1909.

Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. – т. 4, ч.I – СПб., 1893. – 864 с.

Словарь русских говоров Прибайкалья. – Вып. 1. «А – И». – Иркутск: Изд. Иркутского университета, 1987. – 164с.

Фагоцит (Каханский А.). С. Култук. Об эпидемии скота. // Восточное обозрение. – Иркутск:1904 – №119.

 

Информаторы

Асламов Анатолий Борисович 1941г.р., р.п. Култук

Асламова (Попова) Александра Филипповна 1921г.р., р.п. Култук

Асламова Нелли Николаевна1937 г.р., с. Быстрое

Андриевская Таисия Демидовна 1931г.р., с. Тунка

Байбородин Геннадий Ильич 1939 г. р., с. Еловка

Донская Ольга Афанасьевна 1936 г.р. с. Тунка

Дёмин Анатолий Николаевич 1934 г.р., г. Иркутск

Кобелева Серафима Лукинична 1918 г.р., с. Тунка

Краснова (Асламова) Ирина Константиновна 1932 г.р., р.п. Култук

Лифантьева Лидия Александровна 1947 г.р., г. Слюдянка

Обищенко (Дёмина) Екатерина Андреевна 1921г.р., р.п. Култук

Односторонцева (Домышева) Александра Михайловна, 1917 г.р., с. Тунка

Парников Александр Григорьевич 1936 г.р., р.п. Култук

Пашковская (Дёмина) Руфина Романовна 1937 г.р., р.п. Култук

Пидорина Галина Андреевна 1920 г.р., с.Тунка

Попова Евгения Иннокентьевна 1934 г.р., р.п. Кырен

Пятницкая (Усольцева) Людмила Михайловна 1961г.р., с. Тунка

Сороковикова Екатерина Владимировна 1965 г.р., д. Ахалик

Тюменцева Наталья Андреевна 1925 г.р., с. Тунка

Фатеева (Власова) Елизавета Игнатьевна 1923 г.р., р.п. Култук

Шишкина (Шульгина) Евдокия Ефимовна 1921 г.р., р.п. Култук

Шульгина Мария Григорьевна 1910 г.- 2005 г.р., р.п., Култук

Ясинская (Дёмина) Галина Романовна 1929 г.р., р.п. Култук