История Харгинского месторождения кварцевых песков

Падь Харгино. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Карьер кварцевого песка. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Жилище карьерного хозяйства. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Желоб, по которому спускали песок. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Вагонетка, в которую загружался песок. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Рельсовый путь. Фото О. Климиной, Ю. Теньковской, 2005 г.

Дважды побывав на месторождении харгинских песков, использовавшихся при производстве стекла, авторы получили большое эмоциональное впечатление от увиденного, но были удивлены отсутствием информации о месторождении, явно значительном в прошлом. Отсюда и возникло решение ликвидировать этот пробел в истории родного края.

Месторождение находится между 105° 45' восточной долготы и 52° 20' северной широты на верхних склонах отпадка пади Харгино северо-западного берега Байкала, в трех километрах от береговой линии на высоте 420 метров над уровнем озера. Попасть на карьер можно по тропе из бухты Песчаной, протяженность которой составляет 11 километров.

Название мыса, ручья, пади Харгино произошло от эвенкийского слова “харга” — “дикий олень, лес, дух — хозяин леса, черт, дьявол”, употреблявшегося с глубокой древности в эвенкийской шаманской терминологии. Со слов егеря пади Сенной В.Н. Филатова, “Харгино” переводится как “урочище черного дьявола”.

ГЕНЕЗИС МЕСТОРОЖДЕНИЯ

В 1878 году И.Д. Черский, описывая месторождение, делает выводы, что мысовидные отроги пади Харгино были образованы кварцитом, от разрушения которого образовался эксплуатирумый песок. Песок смывался в бывшие на поверх-ности отрога углубления, образовав месторождение кварцитовпесчаников белого цвета.

Толща песка не являлась однородной и была разбита на две категории: верхний слой — делювиальные пески, нижний слой — элювиальные. Надо отметить, что к стекольным пескам предъявлялся целый ряд жестких технических требований, так как кварцевый песок являлся в сырье главной, ничем незаменимой частью (состав сырья: песок и известняк 78 %, сода и сульфаты 22 %).

Во-первых, пески должны быть химически и физически однородными, то есть не должны содержать окремнелых кусков песчаника. По данным геологоразведки 1934 года, последние присутствовали в делювиальных песках в полнейшем беспорядке: то почти исчезали в их разрезе, то настолько их переполняли, что делали непригодными для использования целые участки месторождения.

Во-вторых, в них не должно быть примесей окиси железа, которые вызывают окрашивание стекла. Для хрусталя и оптического стекла содержание окислов железа должно быть равно нулю (содержание его в пределах 0,02 % допускается и позволяет изготавливать если не прекрасный, то все-таки хороший хрусталь). Делювиальные пески данного месторождения имели железистые включения в виде гнезд или неправильных зон большой вытянутости в вертикальном направлении.

В-третьих, в них должны отсутствовать примеси глинозема, которые снижают прозрачность и увеличивают тугоплавкость стекла.

Отмеченные особенности делювиальных песков Харгинского месторождения заставляли весьма осторожно подходить к ним как к сырью для стекольной промышленности в связи стем, что их утилизация нередко была связана с необходимостью предварительного просеивания, а в случае значительного загрязнения железистыми соединениями делювиальные пески переставали быть полезными.

Элювиальные пески, в отличие от делювиальных, были более качественными, так как имели значительно меньшее количество окрашенных кварцито-песчаниковых включений.Именно они определяли практическую ценность месторождения, давая лучшие по качеству пески.

Таким образом, если сравнить делювиальные и элювиальные пески с точки зрения возможностей их использования в стекольной промышленности, то предпочтение, несомненно,необходимо было отдать элювиальным пескам. Именно они определяли практическую ценность месторождения: во-первых, позволяли получать более качественную продукцию, во-вторых, мощность их в несколько раз превышала мощность делювиальных песков.

Кроме технических, к пескам предъявлялись и экономические требования:

1. Они должны обеспечивать бесперебойное снабжение завода недорогим песком высокого качества, с однородным, постоянным составом, в особенности для бутылочного и оконного стекла.

2. Ценность месторождения стекольных песков определяется условиями транспортировки, близостью путей сообщения и рынка сбыта готовой продукции стеклозавода.

Помимо сырья, большое значение в стекольной промышленности имели запасы топлива, поскольку они занимали большой удельный вес при производстве стекла, в значительной степени отражаясь на себестоимости готовых изделий. Поэтому проектирование стекольных заводов требовало максимального сокращения радиуса снабжения сырьем, то есть приближения завода к источнику сырья, что существенноснижало бы себестоимость готовой продукции и в то же время уменьшало бы затраты по организации транспортной системы.

Всем этим требованиям соответствовали пески Харгинского месторождения.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА ИССЛЕДОВАНИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕСТОРОЖДЕНИЯ

В 1878 году, исследуя береговую полосу Байкала, И.Д. Черский посетил окрестность Харгино. Изучив месторождение, ученый высказал предположение, что в прошлом добыча песка производилась для Тальцинского стекольного завода.

Изучая материалы, касающиеся Тальцинского стеклозавода, мы узнаем, что песок для производства стекла доставляли с берегов Байкала. Если взять во внимание, что Харгинскоеместорождение было единственным в округе Тальцинского завода и находилось в сравнительной близости от него (в 120 км по воде), то можно согласиться с предположением Черского и считать временем начала эксплуатации карьера 1784 год — год основания завода.

В 1892 году харгинские пески были вновь обнаружены охотником-тунгусом, который сообщил о них жителю села Большое Голоустное И.М. Стрекаловскому, взявшему подряд наразработку и доставку песка стекольным заводам (1893–1928 гг.). Кроме того, параллельно со Стрекаловским, с 1924 года разработку и доставку песка вел Больше-Голоустенский кооператив.

Потребителями песка в те годы были Тальцинский, Слюдянский и Верхнеудинский стекольные заводы. По данным, приводимым П.В. Сосновским, добыча песка для этих заводов достигала в 1924/25 году 2 471 тонны, в 1925/26 году — 5 306 тонн.

В 1927 году Восточно-Сибирское районное геологоразведочное управление провело разведочные работы, которые не дали никаких материалов для понимания геологии как самого месторождения, так и его окрестностей. Кроме того, П.В. Сосновский, видимо, не имел данных о работах Черского в этом районе и поэтому указал годом открытия харгинских песков 1892-й.

В 1931 году в Харгино работала вторая Ольхонская геологосъемочная партия под руководством геолога А.С. Кульчинского, который в своем отчете не затронул вопросы генезисаместорождения и привел крайне скудные сведения о харгинских песках.

И лишь в 1934 году геологоразведка, выполненная геологической партией под руководством начальника партии К.Ф. Река и зав. кабинетом литогенеза Я.Я. Яржемского, дала достаточно полную информацию о происхождении месторождения, его истории, представила сведения о количестве и качестве песков. Кроме того, Я.Я. Яржемским было предложено использовать пески, исходя из их исключительной пригодности, в литейно-формовочных цехах Иркутского машиностроительного завода.

Запрос на разведку месторождения поступил от улан-удэнского «Стеклостроя» для обеспечения сырьевых потребностей механизированного стекольного завода, пуск которого намечался в середине 1935 года. В связи с этим и встал вопрос о нахождении поблизости кварцевых песков, пригодных для стеклоделия. Для этой цели под руководством горного инженера А.А. Орсоева были посланы поисково-разведочные партии в долину реки Селенги, вдоль линии железной дороги Мысовая — Улан-Удэ, южные отроги Хамар-Дабана.

Эти поиски в 1934 году не дали положительных результатов, поэтому улан-удэнский «Стеклострой», учитывая пригодность харгинских песков в их прошлой эксплуатации, вынужден был остановиться на этом месторождении, хотя оно и находилось на далеком расстоянии от завода.

С 1934 года месторождение было в ведении двух крупных предприятий: улан-удэнского «Стеклостроя», где сырье использовалось для стеклоделия, и Иркутского завода тяжелогомашиностроения имени В.В. Куйбышева, который добывал песок для литейного производства. Общий запас песка по разведке 1934–1935 годов составлял 2 400 000 тонн.

Если обратиться к карьерному хозяйству, то необходимо отметить, что эксплуатационные работы далеко не полно учитывали геологические особенности месторождения (добыча производилась еще до разведочных работ). Выбирались делювиальные пески и самая верхняя часть элювиальных, то есть эксплуатационные работы велись с менее интересной частью продуктивной толщи (здесь чаще встречались обохренные участки, блоки, переполненные беспорядочно разбросанными окремнелыми обломками песчаников). Если прибавить к этому тенденцию к «подъему» дна карьера при высоте стенок самих карьеров не более 5–8 метров, где только на этом уровне начиналась наиболее интересная толща элювиальных песков, то становится понятной довольно сложная картина добычных работ.

Некоторое исключение представлял собой карьер завода имени В.В. Куйбышева, в котором работы велись более рационально и технически грамотно. Помимо толщи делювиальных песков частично эксплуатировалась верхняя зона элювиальных песков на глубину 3–8 метров мощности, чем и объясняется более высокое качество песка, добываемого заводом В.В. Куйбышева, по сравнению с сырьем «Стекло-строя».

Из отчета Я.Я. Яржемского на заседании районной комиссии Восточно-Сибирского геологического треста стало известно о нерациональной постановке дел при эксплуатации месторождения. Каждая организация работала совершенно самостоятельно: имела свое жилстроительство, свой гужевой и водный транспорт, свое снабжение фуражом и товаропродуктами из Иркутска, свои пристани и вела добычу песка на своих карьерах. Вопреки здравому смыслу и технической рациональности, машиностроительный завод добывал литейные пески исключительно хорошие, свободные от окислов железа, тогда как стеклозавод добывал стекольные пески худшего качества.

Комиссия выразила общее мнение о необходимости более рациональной организации дела, чтобы добытый песок распределялся согласно технологической целесообразности и расходы устанавливались пропорционально количеству отправленного каждой организацией песка, а также вышла с предложением о замене дорогого и громоздкого гужевоготранспорта одним общим грузовиком.

ТЕХНОЛОГИЯ ДОБЫЧИ И ТРАНСПОРТА ПЕСКА

Небезынтересны сведения о быте рабочих и технических условиях добычи и транспорта песка, которые нам предоставила Дора Алексеевна Бахаева, 82-летняя жительница поселкаБольшое Голоустное, которая в молодости работала учителем в Харгинской школе.

В долине пади Харгино, с левой стороны от устья ручья Харгин, в 1935 году образовался рабочий поселок. Поселение было довольно значительным и насчитывало до 30 домов. Дома ставились по всей поляне, о чем свидетельствуют остатки фундаментов, с трудом различимые среди высокой травы. Дома представляли собой бараки коридорного типа надесять комнат. Комнаты были небольшие, рассчитанные на проживание двух человек. В каждой комнате имелась печка, выложенная из камней, у каждого дома был свой погребок, где хранилась провизия рабочих.

На краю поселка ближе к берегу Байкала стоял дом старосты — так было сподручнее решать все вопросы и руководить погрузкой песка, когда подходила баржа. В поселке имелась общая баня, была небольшая школа, в которой обучалось до 20 ребятишек разных возрастов. Единственным учителем в этой школе и была Дора Алексеевна.

На прииск нанимались люди в основном из поселка Большое Голоустное, которые приезжали сюда с семьями и обустраивались в бараках, а также демобилизованные после войнысолдаты. Хорошее продовольственное снабжение привлекало сюда людей, несмотря на тяжелые условия труда и неустроенный быт.

Если подняться по довольно крутому склону на гору, то можно увидеть небольшое кладбище из нескольких едва различимых детских могилок. По неизвестным причинам здесьхоронили только ребятишек.

Поскольку песок с карьера к берегу вывозился лошадьми, то в поселке имелись конюшня и кузница. Лошадей было много, так как все тягловые работы выполнялись только ими.

Со слов Ивана Ивановича Казакова, который подростком жил на прииске с родителями, нам стало известно, что на самом карьере проживало до 300 заключенных. Их быт был ещеболее неустроенным, о чем свидетельствуют полуразрушенные и покосившиеся дома, стоящие в стороне от карьерного хозяйства. Таким образом, нам удалось выяснить, что придобыче песка использовался труд как наемных рабочих, так и заключенных.

В архивных документах мы находим сведения, также касающиеся обустройства быта рабочих: «Ключ Харгин снабжает водою карьерное хозяйство. Доставка питьевой воды в гору гужевым путем с подъемом метров на 150–200. Рабочий поселок у устья ручья пользуется водою Байкала. Лесом месторождение и поселок обеспечены вполне: находятся в таежном районе. Имеется достаточное количество строевого и топливного леса. Топливо употребляется только в жилищах. Стоимость дров около 8–10 рублей за куб» (1, с. 3–4).

Интересны методы транспортировки добытого в карьере песка. Как отмечалось, месторождение песков находится примерно на высоте 420 метров над уровнем Байкала. Особеннокруты подъемы около месторождения, где дорога на протяжении полутора километров поднимается вверх метров на 250. Склоны боковых отпадков, примыкающие к месторождению,тоже чрезвычайно круты. Это обстоятельство было учтено и использовано для транспортировки песка: к югу от карьера по крутому склону небольшого распадка был проведен деревянный лоток протяженностью около 250 метров. По этому лотку песок спускался на уровень дна ручья Харгин в трех километрах выше пристани. Для уменьшения трения движущегося песка о дно лотка последнее было выстлано толстым листовым железом.

Кварцит вручную отбивался кайлой, которая была единственным орудием труда забойщиков. Затем порода загружалась в вагонетки и по рельсовой дороге доставлялась к лотку.После эстафету подхватывали лотошницы — в основном молодые женщины. Ссыпая песок в лоток, они бежали вместе с ним вниз, подталкивая его пихлом. Добежав до нижней части, они ловко спрыгивали с лотка, чтобы не угодить в кузов телеги. Песок загружался в ящики объемом 0,4–0,5 тонны и лошадьми доставлялся к берегу.

Гужевая дорога до пристани была хорошо разработана и поддерживалась в относительном порядке. В тех местах, где она разбивалась, ее укрепляли бревнами, укладывая их поперек.

В районе самого поселка дорога была двухсторонняя: по ту и другую сторону от ручья. Через ручей до сих пор сохранился мосток, выложенный вышедшими из строя лотками.

Ввиду того, что на протяжении трех километров дорога имела приличную крутизну и лошади быстро выматывались, их не могли достаточно загрузить, поэтому инженеры геологоразведочной экспедиции вышли с предложением о замене «дорогостоящего гужевого транспорта на грузовые автомашины» (1, с. 35), которые стали использоваться только с 1947 года .

Для загрузки песка рабочими был построен пирс, остатки которого можно сейчас увидеть с берега. Для его укрепления из распадка в 300–400 метрах от поселка завозили камни исваливали их недалеко от берега. Когда к пристани подходил грузопароход «Коммунист» с тысячетонной баржей «Лихтер», все население поселка от мала до велика выходило на загрузку (заставляли выходить на эти работы даже учительницу). При этом с причала на баржу прокладывался трап, по которому тачками завозили песок. Люди работали круглыми сутками. Однажды от тяжелой и продолжительной работы с трапа вместе с тачкой упала в воду мать двух маленьких девочек. Сестры, сейчас уже пожилые женщины, живут в поселке Большое Голоустное и из своей жизни в Харгино помнят только этот случай, так как в те годы были еще маленькими детьми. Удивляются, как их матери удалось остаться живой!

Для улан-удэнского завода песок доставлялся морскими баржами на противоположный берег Байкала к железнодорожной станции Клюевка, а там перегружался в вагоны и довозился до Улан-Удэ. Для завода имени В.В. Куйбышева песок доставлялся также баржами до порта Байкал, там перегружался в мелкосидящие речные баржи и отправлялся в Иркутск.

Со слов дочери Д.А. Бахаевой, жительницы Улан-Удэ, стекольный завод был очень крупным промышленным предприятием: там производились оконное стекло, стеклотара, стеклянная посуда, хрустальные изделия. Продукция не только распространялась по нашей стране, но и импортировалась за рубеж: в США, Монголию, Китай. К сожалению, в перестроечный период завод был остановлен и постепенно разграблен. В настоящее время средств для восстановления стекольного гиганта нет.

По воспоминаниям Д.А. Бахаевой, разработка карьера закончилась в 1954 году, после чего она, как и другие, уехала в Большое Голоустное, где проживает и сейчас.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Отчет геологоразведывательной экспедиции К.Ф. Реки и Я.Я. Яржемского 1934/35 г. // Фонды ФГУГП, Иркутскгеология, сектор минеральных ресурсов. Шифр 445–190–5 М1(1).

2. Артемьев А.Р., Бычков О.В., Тихонов В.В. Исследования истории Тальцинского стекольного завода // Тальцы. — 2000. —  2 (9).

3. Гурулев С.А. Реки Байкала: Происхождение названий. — Иркутск, 1989.

Ольга Николаевна Климина,
учитель высшей категории
Юлия Владимировна Теньковская,
ученица 11-го класса

Муниципальное образовательное учреждение
Центр образования  8, г. Ангарск, Иркутская область

Журнал "Тальцы" №2 (29), 2006 год