Родословие Калусовских из Могилева

Михаил Адамович Калусовский (1847–1908). Могилёв

Михаил Адамович и Мария Петровна Калусовские. Могилёв, конец XIX в.

Удостоверение Марии Петровны Калусовской. Могилёв, 1915 г.

Владислав Михайлович и Ванда Жеромовна Калусовские. Могилёв, 1898 г.

Служебное удостоверение Владислава Михайловича Калусовского. Слюдянка, 1915 г.

Семья Эдуарда Владиславовича Калусовского. Иркутск, 1963 г.

Эдуард Эдуардович и Эмма Самсоновна Калусовские. Иркутск, 1963 г.

Владислав Эдуардович Калусовский. Хабаровск, 1995 г.

Георгий Владиславович Калусовский,1937 г.

Надежда Романовна, жена Георгия Владиславовича Калусовского, 1951 г.

Евгения Георгиевна Заморенова (Калусовская). Иркутск, 1988 г.

Галина Георгиевна Кривцова (Калусовская). Зеленогорск, 1980 г.

В конце 1980-х годов, в бытность председателем Слюдянского районного общества «Мемориал», мне довелось разыскать скупые сведения о слюдянцах, подвергшихся репрессиям в 1937–1938 годах в связи с тотально-маниакальной «прочисткой» населения СССР на основании статьи 48 и других политических статей того времени.

Слюдянский «Мемориал» собирал сведения о репрес. сированных слюдянцах вначале с трудом, так как люди были накрепко приучены «не болтать», молчать, соблюдать подписку о неразглашении. То, что мы узнавали, сразу печатали в газете. И люди перестали молчать, они поверили нам. Нас буквально захлестнул поток горестных стенаний, открылись страшные изуверские тайны застенков и камер ЧК и НКВД. Мы продолжали печатать в газетах и составлять скорбные списки репрессированных — живых и мертвых. Их накопилось две книги, около 500 человек. Об одних рассказывали родственники и знакомые, другим самим удалось уцелеть, третьи остались безвестными.

Возмещение материальных убытков пострадавшим от репрессий взяло на себя государство. Ряды оставшихся в живых бывших репрессированных быстро редели — их жизненный путь заканчивался вместе с ХХ веком. Затем «пострадавшими от репрессий» были признаны дети репрессированных, сами ставшие сегодня пенсионерами.

Наш «Мемориал» как бы закончил свою работу, а под давлением налоговых органов и самораспустился. Две книги с именами репрессированных слюдянцев остались у меня, а еще архив переписки, письма, документы, фотографии.

Но вот с началом ХХI века внуки и правнуки пострадавших стали интересоваться и задавать вопросы: что это было и как это было? Школьники старших классов стали писать рефераты о периоде репрессий. Они обращались ко мне как к человеку, у которого можно было получить какие-либо сведения о репрессиях в Слюдянке и Иркутске. И тогда снова заработал архив «мертвых» до той поры материалов.

Мне самой стало интересно: что же это за люди жили в Слюдянке до репрессий? Чем занимались, чем интересовались? Кто они?

О Калусовских у меня было порядочно сведений, вернее, о Георгии Калусовском, репрессированном и расстрелянном в 1937 году: были письма его жены Надежды Романовны, потом была у меня встреча с его дочерьми Галиной Георгиевной и Евгенией Георгиевной.

Бывая в Иркутске, я часто заходила к Евгении Георгиевне в поликлинику — она тогда работала в центральной детской поликлинике врачом. И мы с ней много разговаривали на общую для нас тему — о репрессиях. Постепенно я узнавала о Калусовских все больше. И наконец, у меня накопилось материалов столько, что грех было бы держать их под спудом в архиве. Тем более, что отец Георгия — Владислав Михайлович Калусовский — был человеком непростой, интересной судьбы.

Был он из потомственных дворян древнего польского рода, а работал машинистом пассажирских поездов. Я буквально тормошила Евгению Георгиевну расспросами, «вытряхивая» из нее сведения, а она писала своему двоюродному брату Владиславу Эдуардовичу Калусовскому в Хабаровск, «вытряхивая» сведения у него. Много «кое-чего» нашлось у него. Документы, воспоминания, фотографии.

И вот «родословие Калусовских» — девять колен! — составленное мною, выправленное Евгенией Георгиевной, готово. Скопированы важнейшие документы, письма, фотографии. Нашколлективный труд завершен и представляется на суд читателей.

***

Чтобыначатьнашеповествование,перенесемсявовремени— в начало ХХ века, а в пространстве — в губернский город Могилёв, что расположен по обоим берегам Днепра и его притока Дубровенки и имеет пристань.

По переписи жителей 1897 года, пишется в Энциклопе. дическом словаре «Бр. Гранатъ и К°», в нем 43 119 жителей. Могилёв «стал расти после проведения через него железной дороги, соединившей Петроград с Киевом (1903 г.)». Чем занят город? «Торговля кожей, салом, медом, воском, поташем и хлебом; развито огородничество, садоводство, рыболовство». Из истории: «…в 1772 г. присоединен к России; с 1778 г. — главный город наместничества; в 1797–1802 гг. — уездный город Витебской губ., с 1802 г. — губернский город…»

Теперь немного о земле. владении в Могилёвском уезде (изтогожеЭнциклопедического словаря): «Главное занятие населения — земледелие; из кустарных промыслов развито производство колес… [Земли на 1913 г.] в частной собственности было 59,1 %, в том числе 108 597 десятин принадлежало дворянам (261,1 десятины на 1 владение), 17 783 десятины крестьянам (33,2 десятины на 1 владение), 7 747 десятин мещанам (14,2 десятины на 1 владение). Церкви, государству и учреждениям принадлежало 7,5 %».

Теперь мы познакомились с раскладом жизнеобеспечения жителей Могилёва в начале ХХ века.

Приведем выписку из газеты «Санкт-Петербургские сенатские ведомости» № 103 за 1866 год:

«На подлинном Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою написано: "Быть по сему".

В С.-Петербурге 15 ноября 1866 года.

Мнение Государственного Совета

Государственный Совет, в Департаменте Гражданских и Духовных Дел, по рассмотрении определения Правительст­вующего Сената, Департамента герольдии о дворянстве рода Калусовских, приняв на вид, что предки сего рода владели в трех поколениях дворянским, крестьянами населенным, имением, признал, что представленные вместе с метрическими актами, от ищущих ныне дворянства доказательства о том соответствуют Св. Зак. 1857 г. Т. IХ, Зак. Сост. ст. 54, 60 и 65. Вследствие сего и на основании Высочайшего повеления, распубликованного при указах Сената 23 сентября 1864 года, Государственный Совет мнением положил: купца 2-й гильдии Адама Юрьева Калусовского с сыновьями: Иосифом-Ефимом (двух имен), Михаилом, Владиславом-Мартином (двух имен), Антоном и Станиславом-Иваном (двух имен), согласно с постановлением Сената, возвесть в первобытное предков их дворянское достоинство, внеся род сей в первую часть дворянской родословной книги.

Подписал: Председатель Государственного Совета КОНСТАНТИН».

Итак, до восстановления в дворянском достоинстве Адам Юрьевич («Егора сын») был купцом 2-й гильдии и имел пятерых сыновей: Иосифа-Ефима, Владислава-Мартина, Антона, Станислава-Ивана и Михаила.

Из документов мы узнаем, что родился Адам Юрьевич 2 мая 1797 года, что отец его — Юрий-Егор, а дед — Яков Казимиров, прадед — Казимир Калусовские; и все они поляки, дворяне, ранее владевшие имением, населенным крестьянами­хлебопашцами, вероятно крепостными. Отмена крепостного права расстроила состояние многих дворянских имений, лишив владельцев зависимой рабочей силы. Расстроены были дела и у Калусовских, и они были вынуждены искать себе обеспечение жизни на другом поприще, в частности в коммерции.

Нам ничего неизвестно о сыновьях Адама Ка­лусовского, кроме сына Михаила Адамовича и его потомства. Ми­хаил Адамович уже пи­шется потомственным дворянином. Родился он в Могилёве в 1847 году, женился на Марии Петровне Глажевской. О нем сведения мы приведем из докумен­та, именуемого «Спи­сок о семействе потом­ственного дворянина Михаила Адамовича Калуссовского.Составлен января 1896 года»:

«Потомственный дворянин Михаил, Ада­ма сын, Егора внук, Якова Казимирова пра­внук Калуссовский, ис­поведания римско­католического, воспитание получил в Могилевской губернской гимназии, на частной службе состоит по устройству сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки в гор. губ. Могилев. Его жена Мария Петровна, урожденная Глажевская, исповедания римско-католического.

Их дети:

Сыновья: Владислав 24 лет,

Эдуард 13 лет.

Дочери: Виктория 26 лет,

Розалия 22 лет,

Елеонора 20 лет,

Альбина 18 лет

и Антонина 14 лет».

Самому Михаилу Адамовичу на день заполнения сведений было 49 лет, жене — 47 лет. Семья, как видим, большая, а кормилец один: состоит на службе в сфере менеджмента, по нынешнему выражению. Пять дочерей и всего два сына, один из которых вообще еще ребенок. Судя по прекрасным фотографиям Михаила и Марии Калусовских, это люди благородные, энергичные и между собой дружные.

Их старший сын Владислав Михайлович окончил железнодорожное училище и получил диплом машиниста пассажирских по­ездов первого класса. Мы имеем «метрическую вы. пись» о бракосо. четании Владислава Михайловича Калусовскогос Вандою-Станиславою Пассет. 16 июня 1898 года состоялось их бракосочетание в Могилёвском римско-католическом Успения Пресвятой Девы Марии при. ходском костеле. Настоятель костела ксёндз Зелинский предварительно трижды во время литургии огласил прихожан о предстоящем бракосочетании на случай выявления обстоятельств, препятствующих совершению брачного церемониала, но поскольку таковых не обнаружилось, то брак был благословлен и освящен церковью, в присутствии родителей и «веры достойных свидетелей» Витольда Жуковского и Эдуарда Калусовского. Со стороны жениха были отец и мать — Михаил Адамович и Мария Петровна Калусовские.

Со стороны невесты, полное имя которой Ванда-Станислава -Матильда Пассет, 27 лет, присутствовали отец Иван-Героним Пассет (француз) и его жена Мария-Людовика-Жозефина Пассет, урожденная Арго (француженка). С этого времени молодая Калусовская становится Вандой Жеромовной, по русскому обычаю, хотя семья создалась польско-французская.

Иван-Героним (Жером) попал в плен к русским во время Крымской войны 1853–1856 годов и остался жить в Могилёве, где ему понравилось; он любил охоту, разбирался в оружии и держал оружейный магазин; семья была достаточно богатой. Ванда окончила институт благородных девиц в Швейцарии, а в дальнейшем ее отец до конца своей жизни материально помогал дочери и ее семье.

После свадьбы молодая чета уезжает на «стройку века» — на строительство Транссиба, куда В.М. Калусовский получает назначение. И уже в Омске в ноябре 1899 года у них родилась первая дочь, Александра. В 1901 году родился сын Ромуальд­Витольд. В 1902 году семья переводится на станцию Хилок — за Байкал. В Хилке в этом же году родился сын Эдуард, затем еще две дочери — Галина в 1904-м и Ядвига в 1905 году.

И наконец, когда семья окончательно поселилась в Слюдянке в собственном доме на улице 1-й Большой (ныне ул. Ленина), в 1907 году родился сын Георгий, последний из детей Владислава Михайловича Калусовского, которому в этом году было 35 лет.

Владислав Михайлович Калусовский был машинистом высокого класса. Он работал в Слюдянском депо. Ему была предоставлена честь первым открыть сквозное движение поездов по Транссибу, когда участок Иркутск–Слюдянка– Мысовая замкнул великую Сибирскую железнодорожную магистраль. Об этом пишет в своем письме внук В.М. Калу­совского — Владислав Эдуардович Калусовский, также всю жизнь работавший на железной дороге; он пишет сестре Евгении Георгиевне:

«…Ведь наш дед-дворянин (потомственный дворянин) был первоклассным машинистом. Он первым провел железнодорожный состав по Кругобайкальскому участку Иркутск–Слюдянка–Мысовая. Это был подвиг, подобный гагаринскому, а возможно, и превосходящий его (учитывая время его проведения)…».

О встрече с В.М. Калусовским на станции Слюдянка пишет в своих воспоминаниях Алексей Кулехов, бывший до революции помощником машиниста и машинистом Слюдянского депо. В годы революции Владислав Калусовский не принял большевистской идеи «разрушения старого мира», но и не лез в драку, хотя и осуждал большевиков. Некоторые польские жители Слюдянки приняли революцию и встали в ряды ее защитников, но не Калусовский. Какой-то период Алексей Кулехов, большевистский пропагандист и подпольщик, ездил помощником машиниста с В.М. Калусовским. Оба они подозрительно относились друг к другу, так как взгляды их на политику были диаметрально-противоположными. К 1918 году и Калусовский, и Кулехов жили в Слюдянке, обремененные семьями, озабоченные своей деповской работой. Только Калусовский по-прежнему холил свой паровоз и водил составы по Кругобайкалке, а Кулехов очень активно участвовал в красногвардейских делах, был начальником штаба отряда слюдянских красногвардейцев и, естественно, вместе с красными отступал от Култука, Слюдянки и далее до самого Благовещенска, пока руководство Центросибири не решило распустить красные отряды и перейти на партизанское положение. Участники боев спасались кто как мог. Кулехов был арестован белыми, когда он скрытно пробирался домой, в Слюдянку. Его опознал и выдал белым знакомый проводник в поезде. И вот Кулехова привезли на доследование в Слюдянку. Как это происходило, он сам описал в своей книге «Памятные годы». Больше всего Кулехов боялся встретиться со знакомыми в Слюдянке, так как он скрывал, что работал там машинистом и являлся членом большевистской ячейки.

«…Посадили меня, — вспоминает Кулехов, — в комнату товарной кассы. Единственное окно с железной решеткой выходило на перрон, и я мог видеть, что происходило на станции. А в маленькое окошечко в двери на меня заглядывали друзья с печальными сочувствующими лицами, враги со злобой…

Днем на станцию прибыл поезд с красильниковцами. Замелькали фигуры, на рукавах которых красовались череп и кости. Некоторые из них заглядывали на меня в окошечко и, скаля зубы, рычали: „Есть рябчик, прочистим сегодня винтовки…њ Заглянул в окошечко машинист Калусовский, с которым раньше я ездил помощником. Его я узнал по усам и сказал ему первый:

—  Здравствуйте, Владислав Михайлович!

Он процедил зло:

— До свидания, до свиданья… попался, наконец!

Но час решенья нашей участи неожиданно отодвинулся. Оказалось, что состав суда уехал вперед, в Томск. Поэтому и нас повезут в Томск и там разберутся. Так и везли нас все дальше и дальше от места нашей деятельности, только теперь в другую сторону — на запад» (3, с. 89–90).

Надо полагать, что В.М. Калусовский ничего не сказал тогда о Кулехове, иначе он не написал бы этих воспоминаний, потому что узнай красильниковцы о том, что «рябчик», сидящий в кассе, — активнейший местный большевик, никакого суда не было бы, а просто вывели бы его на берег Байкала и расстреляли.

Далее события развиваются быстро. Кулехова помещают в Томскую тюрьму. С запада отступают белые и чехи, за ними наступает 5-я Красная армия, которая освобождает политзаключенных в Томске. Кулехов занимает один из руководящих постов в управлении ВСЖД. Калусовский работает машинистом…

Красные поступают со своими пленниками не менее жестоко, чем белые, с той лишь разницей, что последние знают законы судопроизводства, а первые с легкостью несведущих переступают их, могут обходиться без суда и следствия, как и поступили с Колчаком.

Как бы то ни было, в записи потомков В.М. Калусовского значится, что он «погиб в Красноярске 18 августа 1920 года».

В личном деле Эдуарда Владиславовича Калусовского (второго сына Владислава Михайловича), хранящемся в архиве ВСЖД, есть такая запись в автобиографии:

«…Отец (машинист депо Слюдянка) в 1920 г. арестован органами ВЧК за контрреволюционную деятельность. Подробно и вообще существа его дела я не знаю. Из заключения отец не вернулся, и судьба его мне не известна».

Здесь же Эдуард Владиславович пишет (28 августа 1945 г.) о судьбе своих братьев и сестер :

«Сестра Александра — работает учительницей школы . 33 на ст. Половина (Болотова Александра Владиславовна);

Сестра Ядвига Воронина — живет на иждивении старшей сестры (инвалид);

Брат Ромуальд Владиславович Калусовский работает где-то в Воронеже, связи с ним я не имею с 1926 года;

Брат Георгий Калусовский — работал в Слюдянке техником рудоуправления Слюдтреста. В 1937 г. арестован НКВД и до сих пор домой не вернулся».

Добавим к этим записям, что сестра Галина 1904 года рождения в 1920 году умерла от дифтерии в возрасте 16 лет.

А какова судьба Эдуарда Владиславовича, записавшего все это в своем личном деле? В записях об отце, о брате — такие холодные, равнодушные слова: «не знаю», «не известно», «связи не имею…». Кто же он сам?

Из анкеты:

«Калусовский Эдуард Владиславович. Родился 26. Х. 1902 г. Станция Хилок Забайкальской ж. д. Читинской области. Поляк (по отцу), родной язык — русский. Гражданин СССР.

Служащий из рабочих. Инженер-путеец.

Член ВКП(б) с марта 1928 года, принят Слюдянской районной организацией Иркутской области. Партбилет . 3502569.

Состоял членом ВЛКСМ с 1922 по 1929 г. Выбыл по возрасту.

[Образование] Институт военных инженеров железно­дорожного транспорта в г. Новосибирске (1931–1937), получил высшее образование. Партийное — курсы политруков.

Научные труды: написано руководство по эксплуатации железнодорожной западноевропейской колеи (II Белорусский фронт в 1944–1945 гг.).

Владение языками: польский — свободно, французский, немецкий — читаю, говорю.

[Находился ли сам или ближайшие родственники под судом и следствием] 1) Находился под следствием НКВД в Иркутске с IV / 1938 по V / 1939 г., под судом не был (дело прекращено). 2) Отец арестован в 1920 г. в Слюдянке органами ВЧК — за что, не знаю.

Был за границей (Польша, В. Пруссия) в 1944–1945 гг. в составе войск II Белорусского фронта в Отечественную войну. Родственники за границей не были».

Далее в анкете множество дотошных вопросов и ответов, которые в общем-то к существу нашего родословия имеют третьестепенное отношение.

Начинал свою трудовую деятельность Эдуард Владиславович в Слюдянке учеником стеклодува на стекольном заводе Сандера в 1919 году, затем по 1924 год работал в Слюдянском депо слесарем, агентом особого учета. В 1930 году — зав. общим отделом райкома ВКП(б) станции Иркутск-2…

В 1948 году приказ: утвердить инженер-капитана пути и строительства товарища Э.В. Калусовского начальником 16-й Гусино-Озерской дистанции пути Восточно-Сибирской железной дороги…

Удивляет дворянин Калусовский Э.В. ...

А как у него семейные дела?

В первом браке он состоял с Ниной Ксенофонтовной Курбатовой, 1904 года рождения, и от этого брака были два сына: Эдуард и Владислав. При рождении второго сына Нина Ксенофонтовна умерла.

Второй брак Эдуард Владиславович заключил с Августой Ивановной Гуздаковой 1912 года рождения, которая родила дочь Любовь 1933 года рождения и сына Игоря (1940– 1984).

Игорь Эдуардович трижды вступал в брак. От первого его брака родился сын Евгений. От второго брака детей не было, от третьего брака родились сын Константин и дочь Ия.

В браке Эдуарда Владиславовича и Нины Ксенофонтовны было два сына: Эдуард Эдуардович (1927–1985) и Владислав Эдуардович 1931 года рождения. Первый из них, Эдуард Эдуардович, женился на Эмме Самсоновне Дерес 1931 года рождения, и от этого брака родились: сын Георгий (умер) и три дочери — Людмила и двойняшки Нина и Эмма.

Второй сын Эдуарда Владиславовича, Владислав Эдуардович, женился на Марии Михайловне Секачёвой 1935 года рождения, у них в 1962 году родилась единственная дочь Любовь, мужская линия этой ветви Калусовских закончилась…

Владислав Эдуардович представляет огромную ценность для нашего повествования. Во-первых, он продолжил семейную традицию служения Сибирским железным дорогам. Он так же, как и отец, закончил Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта.

Во-вторых, он родился в 1931 году, то есть в период между смертью деда Владислава Михайловича в 1920 году и смертью дяди Георгия Владиславовича в 1937 году. Видел он и арест своего отца Эдуарда Владиславовича в 1938 году. И как же ему все это объяснил партийный отец? Возможно, что тогда — никак. Те, кто умер, убит, — уже ничего никогда не расскажут. Но те, кого отпустили после арестов и пыток, — рано или поздно начинают говорить…

На сегодня мы знаем, что отец его, Эдуард Владиславович, сохранил все родословные документы, все свидетельства о принадлежности к потомственному дворянству, все фотографии предков. Он рассказывал сыну то, что не писал в анкетах и листках по учету кадров. Эдуард Владиславович сумел выжить и спасти своих родных в годы ужасных и диких репрессий, дать образование и воспитание своим детям. И с его слов Владислав Эдуардович пишет в письме сестре вот что о смерти деда Владислава Михайловича:

«Трудную задачу ты мне задала, и самый трудный вопрос — почему и как погиб дед Владислав Михайлович… Вообще-то можно ответить кратко, что он не умер, а его убили. У меня есть версия этого. Мне рассказывал мой отец, что дед был очень аккуратным, трудолюбивым и честным. Очень любил свой паровоз. И на работу приходил гораздо раньше, чем это требовалось. Всегда тщательно проверял все механизмы и всегда содержал паровоз в чистоте. Везде, где приходилось работать нашему деду, его уважали и ценили очень высоко. Но по мере приближения к известным революционным событиям стал нарушаться цикл работ, появилась разболтанность, и везде рабочие стали плохо работать. Где-то в 16 или 17 году приходит наш дед на работу (а было это в Слюдянке) и видит, что никого нет, кругом грязь и почему-то сильно воняет, и определенно со стороны тендера. Полез наш дед на тендер и видит, что помощник сидит и оправляется. Погнал он помощника с паровоза и стал его ругать. Нарушитель дисциплины стал дерзить и оскорблять машиниста (т. е. нашего деда). Не стерпел такой наглости наш дед, и залепил он пакостнику оплеуху. На этом все и кончилось.

Но в 1920 году понадобилось деду приехать в Иркутск. Идет он по Большой (это название главной улицы в Иркутске), и видит дед, что идут ему навстречу трое. При подходе к деду один из группы подходит и давай кричать… Этот парень оказался тем, кто (нас…) на тендере. Эта троица быстро образовала препровождение в отделение ОГПУ. Эти дела делались быстро. И честнейший человек был арестован. Негодяи те, которые помогали в аресте, кричали, что дед систематически издевался над рабочими. Ну, и когда узнали, что дед наш дворянин, то нетрудно было догадаться о дальнейшей судьбе нашего дорогого дедушки. Он был отправлен в Красноярск и там расстрелян. Вот что я могу рассказать со слов моего отца.

Почему умерла Галина в возрасте 16 лет?

Ничего об этом не могу сказать определенного. Но мой старший брат Эдуард как-то говорил, что умерла она от болезни (предположительно от дифтерии)…

Что я знаю о дяде Роме (Ро­муальд-Витольд. — Р. Я.)? Дяди Ромы я не встречал ни разу. Могу лишь догадываться о причине того, что он так далеко уехал от родных мест. Знаю только, что он был на два года старше моего отца. Значит, он родился в 1900 году и поступил совершенно правильно, когда переселился из Сибири в Воронеж. Он искал „укромногоњ места, чтобы не повторить судьбы своего отца и своих братьев Георгия и Эдуарда Калусовских. Знаю, что дядя Рома был женат на тете Лёле. Я ни разу не встречал их никого. Из детей у них была лишь одна дочь Валентина, которую родители выдали замуж за полковника. Думаю, что дядя Рома никогда не искал высоких постов и не учился в учебных заведениях. Все это потому, что он боялся "засветиться"».

Теперь мы знаем судьбу детей, внуков и правнуков Владислава Михайловича Калусовского. Нам осталось только поближе познакомиться с судьбой его младшего сына, Георгия Владиславовича Калусовского, родившегося в Слюдянке в 1907 году. В 1920 году (в год смерти отца) ему было 13 лет. Он рос и воспитывался в большой культурной семье, окруженный любовью матери и старших сестер, под руководством старшего брата Эдуарда. Дома свободно говорили на трех языках: русском, польском и французском. Трудолюбие прививалось с детства, не гнушались никаким трудом. Мать, Ванда Жеромовна, дожила до глубокой старости, она умерла в 1940 году. Георгий поступил работать в 1925 году в рудоуправление откатчиком. О нем пишет его жена Надежда Романовна Калусовская:

«…Из забоя его перевели в 1926 году в контору рудо­управления чертежником, через год его перевели в стройот­дел нормировщиком, сметчиком-проектировщиком. Работал десятником, прорабом. Несколько лет проработал он начальником стройотдела. В этот период шли поголовные арес­ты. Забирали каждую ночь десятками…

Мужу моему кто-то подсказал: "Увольняйся, иначе тебя посадят…" Он уволился и перешел на работу в НЖЧ-3 ст. Слюдянка нормировщиком строительных работ…

Переход с работы на работу не спас моего мужа от ареста. 5 октября 1937 года арестовали… 12 октября 1937 года в 12 часов ночи пришли за моим отцом… На все мои вопросы о судьбе мужа и отца был стандартный ответ: „10 лет без права перепискињ.

Прожили мы с мужем только 6 лет. Осталась со мной дочь 6 лет, престарелая мать, а я осталась беременной 1,5 месяца, я только успела сказать мужу об этом. Пришло время, я пошла в роддом. Лежа в роддоме, я ждала каждый день, что за мной придут и возьмут ме­ня с ребенком и мою семью, как семью „врага народањ, выш­лют. Я была в спис­ках на выселение… Это было тяжелое время моей жизни. Сколько страху и бо­язни было пережито. Меня уволили с ра­боты, не на что бы­ло существовать, и я сидела на базаре и продавала немудре­ные вещи на кусок хлеба. Я 25 лет ждала мужа,прислушивалась к стуку калитки. Мне не верилось, что его нет, что он ушел от нас навсегда».

В Слюдянском ЗАГСе в книге смертей записано, что Георгий Владиславович Ка­лусовский умер в заключении 5 февраля 1942 года от пневмонии.

В архиве Иркутского КГБ честно написано: приговор — ВМН (высшая мера наказания). Расстрелян 14 декабря 1937 года в Иркутске. За что? — Для количества. Реабилитировали и бумагу дали.

У Георгия Владиславовича Калусовского остались две дочери (сыновей не было): Галина Георгиевна, 1932 года рождения, в замужестве Кривцова, и Евгения Георгиевна, 1938 года рождения, в замужестве Заморенова. И эта ветвь Калусовских по мужской линии закончилась.

Евгения Георгиевна оказала нам большое доверие и неоценимую помощь в исследовании родословия Калусовских. Она стала нашим связующим звеном с Владиславом Эду­ардовичем Калусовским, живущим в Хабаровске и обладающим драгоценным кладом исторических документальных сведений о династии дворян Калусовских на протяжении более 250 лет.

* * *

28 января 1904 года был обнародован «Высочайший Манифест» о войне России с Японией. В нем было сказано:

«Мы, Николай Вторый… (Далее идет перечисление титулов. — Р. Я.) Объявляем всем Нашим верным подданным:

В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира, Нами были приложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный Японским Правительством пере­смотрсуществовавшихмеждуобеимиИмпериямисоглашенийпо Корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были однако приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений Пра­вительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россиею.

Не предуведомив о том, что перерыв таковых сношений знаменует собою открытие военных действий, Японское Правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур.

По получении о сем донесения Наместника Нашего на Дальнем Востоке, Мы тотчас же повелели вооруженною силою ответить на вызов Японии.

Объявляя о таком решении Нашем, Мы с непоколебимою верою в помощь Всевышнего и в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Наших подданных встать вместе с Нами на защиту Отечества, призываем благословение Божие на доблестные Наши войска армии и флота.

Дан в Санкт-Петербурге в двадцать седьмый день января в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствования же Нашего в десятое» (2, с. 324).

Среди прочих войск в Маньчжурию из России был отправлен 148-й пехотный Каспийский великой княжны Анастасии Николаевны полк (отметим, что «патронессе» в 1904 г. было только четыре года). Полк был отправлен на Дальний Восток тем же путем, что и все войска: по железной дороге до станции Байкал, далее через озеро Байкал пароходами «Байкал» и «Ангара» до станции Мысовая, где снова перегружались на рельсовый путь.

ДоначалаРусско-японской войны Россияне успелапостроить сквозной железнодорожный путь, и спешно достраивалась Кругобайкальская железная дорога — одновременно с военными действиями в Маньчжурии и переброской войск через Сибирь на Дальний Восток.

За все время работы над составлением «родословного древа» Калусовских автора не покидала мысль о факте проведения первого поезда по маршруту Иркутск–Слюдянка–Мы­совая Владиславом Михай­ловичем Калусовским. Ког­да это произошло — как узнать точную дату? Что за поезд это был? Нигде таких сведений найти не удавалось.

Но вот открываю «Ле­топись города Иркутска за 1902–1924 гг.», сос­тавленную Нитом Степа­новичем Романовым, жи­телем Иркутска, тщательно следившим за газетами и прочими источниками информации своего вре­мени и вносившим сведе­ния в летопись «по горячим следам». Согласно «Ле­тописи», время перед 1904– 1905 годами было очень сложным и стремительным.

Назревали военные со­бытия на Дальнем Вос­токе, форсировалось стро­ительство Сибирской и Забайкальской железных дорог. Война сразу втя­нула массу войск, которые непрерывным потоком дви­гались на восток по новым железным дорогам, а на станции Байкал возникла большая заминка. Было много грузов, товаров, людей. К тому же возник встречный поток поездов с ранеными военными, ко­торых привозили в Иркутск и размещали в больницах, приспосабливали другие здания под госпитали, и даже был устроен палаточный госпиталь. Обо всем этом тщательно писал Н.С. Романов.

Была крайняя необходимость в скорейшей достройке Кругобайкальской железной дороги, чтобы составы поездов могли идти по сплошному рельсовому пути. Министр путей сообщения князь Хилков постоянно и регулярно ездил на Байкал, лично следил за строительством. Кругобайкалку начинали эксплуатировать буквально по отдельным ее участкам.

7 сентября 1904 года, писал Н.С. Романов, «открыто движение поездов между Култуком и станцией Байкал» (5, с. 42).

Оставалась часть от станции Слюдянка до Мысовой.

Но вот в суматохе и поспешании сомкнулась Великая Сибирская магистраль. Среди сотен застрявших по узловым станциям грузовых вагонов, среди стонов раненых солдат в санитарных вагонах — было ли время и возможность для помпезного открытия сего великого сооружения?

И все же, есть ли ответ на вопрос: какой поезд по сквозной Кругобайкалке прошел первым?

Есть! Есть такой ответ у Н.С. Романова, четкий, как все, о чем он писал.

«29 октября [1904 года] в 9 часов вечера по Кругобайкальской железной дороге прошел первый сибирский военно-санитарный великой княжны Анастасии Николаевны поезд в составе 35 вагонов с ранеными (420 нижних чинов и 24 офицера). Теперь перевозка будет совершаться по железной дороге, а пароходом „Феодосийњ с 25.VI по 28.Х сделано 30 рейсов и перевезено раненых 6 779 нижних чинов, 266 офицеров, 5 генералов» (5, с. 44).

Санитарный поезд великой княжны Анастасии Николаевны был весьма комфортабельным. Раненых в нем было (округлим цифру) 450 человек. Делим 450 на 35 и получаем в среднем 13 человек на один вагон.

Судя по тому, что до этого поезда раненых перевозил пароход «Феодосий» (а это были пассажиры, не терпящие задержек в пути), надо полагать, что все иные-прочие пассажиры долго еще плавали через Байкал пароходами, пока строители 15 марта 1905 года не передали участок Мысовая– Байкал в эксплуатацию Забайкальской железной дороге.

Непростой был первый поезд. И шел он не от Иркутска к Мысовой, а от Мысовой к Иркутску. Так как состав был под опекой члена царской семьи — великой княжны Анастасии Николаевны, нельзя было допустить, чтобы с ним что-нибудь произошло.

Владислав Михайлович Калусовский в то время как раз работал на Забайкальской железной дороге и водил пассажирские поезда. Семья его жила на станции Хилок. Там в 1905 году у него родилась дочь Ядвига, и только после открытия Кругобайкалки семья Калусовских переехала на жительство в Слюдянку.

Кроме того, не все машинисты поездов были дворянами, а В.М. Калусовский был потомственным дворянином как минимум в пятом колене, и это позволяет предположить, что именно он провел важный по значению и назначению санитарный поезд в Иркутск. Пока все собранные нами факты говорят в пользу именно этой версии: приоритет принадлежит Владиславу Михайловичу Калусовскому, машинисту первого класса депо станции Слюдянка.

Несколько слов в связи с гибелью В.М. Калусовского.

В начале 1920 года, а именно 7 февраля в Иркутске был казнен без суда и следствия адмирал Александр Васильевич Колчак, «верховный правитель», преданный всеми, кто его окружал, — интервентами, чехословаками и его же белыми войсками. Его буквально продали иркутским большевикам, захватившим власть в Иркутске. Колчака поместили в городской тюрьме. День за днем ему устраивали допросы, которые по существу дела не имели никакого значения — иркутские большевики ждали подхода 5-й Армии, но более того — ждали указания Ленина, как поступить с Колчаком. И наконец это указание «архисекретно» поступило Иркутской губчека: «ничего нигде не сообщать», чтобы не замарать московское правительство, а вину свалить потом на «самоуправство иркутян».

«…С участием С.Г. Чудновского он [допрос] вылился не в вопросительную, а чисто в обвинительную форму с прерыванием обвиняемого на полуслове. Следствие уже не интересовали свидетельства виднейшего сына России об эпохе, ибо поступил приказ о его немедленном расстреле» (4, с. 266).

В расстреле Колчака принимали участие: И.Н. Бурсак (Б.Блатлиндер)—комендантгородаИркутска;С.Г. Чудновский — председатель губчека, В.И. Ишаев — комендант тюрьмы. Колчака и Пепеляева застрелили лунной морозной ночью 7 февраля 1920 года в Иркутске на берегу реки Ушаковки и опустили в прорубь под лед. Бурсак позже в своих мемуарах издевательски писал: «…Так „верховный правитель всея Русињ уходит в свое последнее плавание» (4, с. 269).

Теперь о дисциплине на ВСЖД в 1920-е годы.

«…Трудности положения в Восточной Сибири усугублялись еще и тем, что после разгрома колчаковщины вдоль желе­зной дороги осели десятки тысяч белогвардейцев, эсеров, меньшевиков и членов других контрреволюционных партий. Они пытались проникнуть на транспорт и разлагать его работу. В этих условиях резко упала дисциплина среди части железнодорожников, возросли прогулы, снизилась производительность труда» — это уже из издания «Восточно­Сибирская электрическая» (1, с. 133).

Однако, как можно понять, большевикам выгоднее было опираться на люмпенов-крикунов, чем на людей высокой культуры и долга чести, каким был дворянин В.М. Калусовский.

ЛИТЕРАТУРА

1. Восточно-Сибирская электрическая. — Иркутск, 1972.

2. Ирошников М.П., Процай Л.А., Шелаев Ю.Б. Николай II. Последний российский император. — СПб., 1992.

3. Кулехов А.Д. Памятные годы. — М., 1957.

4. Плотников И.Ф. Колчак. — Ростов н/Д, 1998.

5. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902–1924 гг. — Иркутск, 1994.

6. Санкт-Петербургские сенатские ведомости. — 1866. — 27 дек. (. 103).

7. Энциклопедический словарь Т-ва «Бр. А. и И. Гранатъ и К°». — 7-е изд. — М., 1914. — Т. 29.

8. Яковец Р.Л. Первый на первом паровозе // Байкал­новости. — 2004. — 11 июня.

Рената Леонидовна Яковец,
краевед, почетный гражданин
г. Слюдянка, Иркутская область

Журнал "Тальцы" №2 (25), 2005 год