"Федерализм, внутренняя колонизация, образование: сибирский узел" Обсуждение статьи

В начале января в Центре независимых социальных исследований и образования (Иркутск) прошло обсуждение статьи  иркутского социолога М.Я. Рожанского "Федерализм, внутренняя колонизация, образование: сибирский узел". В обсуждении приняли участие коллеги автора, ряд иркутских экспертов, студенты иркутских вузов, представители областной администрации. Автор уже несколько лет работает над этой темой и последняя статья стала своеобразным итогом двухлетней работы. В ней продолжены и развиты мысли о конституционном устройстве страны и отношениях между центром и регионами.

Перед обсуждением статья была разослана участникам собрания в электронном виде. Кое-кто даже воспринял ее как некий манифест. Такая реплика прозвучала в выступлении историка Сергея Шмидта, который открыл обсуждение. Жанр своего сообщения он обозначил как "критическая поддержка". Начал он с поиска метафоры стоящей за текстом. По его ощущениям, над текстом витает дух "долгостроя" - явления хорошо знакомого свидетелям позднесоветской эпохи. "И достроить проблематично, и снести жалко"... Также было отмечено, что темы федерализма, неравенства регионов, межбюджетных отношений в последние годы словно бы замалчивается участниками политических стычек на всех уровнях. Сергей Федорович предположил, что это предопределено самим местом и ролью России в мировой экономике. Это крупные, большей частью сырьевые корпорации, завязанные на Москву, с поющим колыбельные авторитаризмом. Что касается предлагаемого автором статьи переориентации университетов на решение проблем местных сообществ, то она вступает в противоречие с процессами глобализации. Молодые люди ожидают от высшего образования получения таких компетенций, которые помогли им реализоваться не только в родном городе, но и в столице, и в Европе. А обращение к местной тематике может быть воспринято очень настороженно-на уровне образовательного крепостного права. Последним пунктом выступления стало предположение о том, что реальная потребность в регионализме и в региональной субъектности может возникнуть в ходе радикальной урбанизации регионов, т.е. после того как исчезнут поселки городского типа, деревни, а население переселится в локальные мегаполисы.

Продолжил обсуждение Артем Ермаков, руководитель регионального центра Российского института стратегических исследований.  Взяв на себя роль оппонента автору, он отметил некую обтекаемость текста и его сложность для дискуссии. По его мнению, многое из сказанного в тексте лишено завершения.  В итоге, разбирая текст, читатель должен домысливать исходные позиции автора, рискуя приписать ему что-то из своих суждений или стереотипов. Поэтому критика на уровне вопросов: возможно ли проводить деколонизацию при незаконченной колонизации, деколонизация как процесс противостоит или параллельна колонизации, деколонизация или постколонизация?

Да и сам вопрос колонизации регионов и особенно Сибири требует уточнения, М.Я.Рожанский ссылается на мнение историка Ключевского, а ведь тот о Сибири писал не так много, больше о не столь отдаленных от столицы регионах. Можем ли мы сегодня обсуждать деколонизацию Ярославля, Вологды и Костромы? Возможна ли деколонизация Санкт-Петербурга и Карелии - ведь это тоже окраина. И в чем специфика Сибири и возможных здесь процессов деколонизации?

Что касается развития федерализма, то, по мнению Артема Валерьевича, развитие этих процессов возможно при диверсификации товарных и таможенных потоков. А это ведет к дезинтеграции и вызывает явные угрозы целостности страны.  

Не слишком лестным показалось мнение следующего эксперта. Отметив безусловную стройность и логичность текста, особенно первой его части, в тоже время, по ее словам, возникает чувство некой нелепости. Проистекает она, вероятно, из конфликтности, а иногда даже провокативности некоторых посылов автора. Возможно также, это - следствие совмещения в тексте языка различных дисциплин. 

В ходе обсуждения звучали и другие мнения, связанные с личными впечатлениями из прошлого, жизни в Сибири и в центральной части, опыта работы с муниципалитетами, примеры взаимоотношений центра и периферии в других странах, как, например, Китае, и достаточной неопределенности ситуации в стране в будущем.

Коллега Михаил Яковлевича Татьяна Петровна Кальянова отметила, что для описания процессов стоило бы пользоваться не только термином колонизатор, но и колонист. Также, по ее словам, разговор о деколонизации даже когда-то "как бы независимых" от Москвы регионов (Псков, Ярославль) неактуальный для повседневной жизни поднимается и поддерживается людьми образованными и знающими. И зачастую сами историки ответственны за те призраки и за тех монстров, которых они вызывают из далекого прошлого. Кроме того, статью можно интерпретировать как вопрос о земле и мире. Что мы можем делать с доставшейся нам землей и как достичь мира, хотя бы гражданского? Ну и, конечно, главный вопрос российской истории - общество разошедшееся с властью. 

В конце обсуждения Михаил Яковлевич постарался обобщить и ответить на некоторые вопросы поднятые в ходе обсуждения. По его словам, многое могло бы проясниться, если бы был язык для анализа и беспристрастного обсуждения. Например, термин "колониализм" нагружен столькими смыслами, что практически блокирует его использование при описании социальных связей и географическом устройстве страны, в тоже время те же географы используют его достаточно свободно. 

Олег Бережных

P.S.
Хотелось бы привести отрывок из итоговой части статьи:

Федерализм: возможна ли общественная дискуссия?

Эксперты проекта "К новой модели российского федерализма: взгляд из регионов" при обсуждении результатов исследования ЦИРКОН так или иначе согласились с выводом, что у политических элит сегодня практически нет ресурса апелляции к федерализму. Так Александр Кузьмин отметил, что в условиях "тотальной деполитизации" (назовем это имитационным характером политической жизни) конституционно-политическое проектирование представляется бессмысленным, а Ростислав Туровский определил наличную ситуацию как аморфную (тема не заблокирована в массовом сознании, но блестящих перспектив для федерализма нет). Но фон этой индифферентности к теме федерализма – постоянная апелляция к темам из федералистской повестки – таким, например, как противоречия между интересами транснациональных бизнес-групп и местных сообществ, гиперцентрализация политической жизни, несправедливость бюджетных перераспределений. Если эти темы сегодня артикулируются и осознаются не в терминах конституционного права, без использования понятия федерализм и федерация, то это не значит, что данный ряд проблем не может быть представлен в общественной дискуссии как запрос на учреждение реальной федерации. Что стоит за «тотальной деполитизацией»? Не принимаем ли мы за деполитизацию отсутствие института общественной дискуссии? На этот вопрос ответить сегодня можно только схоластически. Для работы по нашей теме важно, что смысл в социальном проектировании, в том числе и новых моделей федерализма, появляется, если проектирование следует из общественной дискуссии и обеспечено ею. Отсутствие общественной дискуссии по теме Центр/Регионы не означает отсутствие темы и поводов для дискуссии. Но оно означает блокирование в публичной политике обсуждений по темам конституционного устройства и отношений между центром и регионами; представление логики "вертикали власти" как логики стабильности и единства; аполитичность не только населения, но и "стейкхолдеров" ("делом надо заниматься") в условиях управляемой политической жизни.