Русская Америка была российским владением на Американском континенте, в течение ста двадцати лет. И история Русской Америки обросла огромным количеством мифов, созданных и в царской России, и в последние годы в новой России. Русская Америка на сайте Прибайкалье - тематический проект, основой которого стали материалы III Международной научной конференции «Русская Америка» (2007 год).

Статьи, новости

Просветительская и научная деятельность Иннокентия Вениаминова

Иннокентий Вениаминов

Русская Америка и Восточная Сибирь: материалы региональной научно-практической конференции с международным участием (г. Кяхта, 14 августа 2009 г.)

Многие аспекты отечественной истории, а в особенности истории культуры России, самым тесным образом связаны с деятельностью православной церкви (ПЦ) и ее выдающихся представителей. Иннокентий (Вениаминов) — один из них.

45 лет его священнического служения (1823—1868) прош­ли на дальних окраинах Российской империи — на Алеутских островах, Камчатке, в Якутии и на Амуре, из них 28 лет — в сане епископа. Его подвижническая деятельность была высо­ко оценена и современниками, и потомками.

С 1868 по 1879 г. Иннокентий (Вениаминов) возглавлял кафедру митрополитов Московских, приняв ее после Филаре­та (Дроздова). Непростая, но несомненно колоритная фигура Филарета, занимавшего престол митрополитов Московских в течение 46 лет (1821—1867), оставила большой след не толь­ко в истории православной церкви, но и в истории государ­ства Российского [1]. Любому претенденту ему в преемники было бы невероятно трудно держать собственную марку так же высоко, потому кандидат должен был обладать не менее значимыми качествами и иметь неоспоримые заслуги на ниве пастырской деятельности.

Иннокентий (Вениаминов) был именно таким человеком. Сирота Иван Попов (впоследствии Иннокентий Вениаминов) являлся выходцем из одного из самых отдаленных уголков Иркутской губернии, образование получал в начале XIX в. в г. Иркутске, который хотя и был столицей Восточной Си­бири, но все же в этот период являлся далекой провинцией нашего отечества. Учитывая названные обстоятельства, пола­гаем целесообразным коротко остановиться на тех личностях, которые оказали несомненное влияние на его формирование, стали знаковыми в судьбе выдающегося просветителя. Это прежде всего:

— ректор Иркутской духовной семинарии архимандрит Павел (Некрасов), заметивший талантливого ученика и опе­кавший его;

— Иннокентий (Кульчицкий) — первый епископ Иркут­ский, мощи которого были открыты и канонизированы в 1805 г. [2];

— Вениамин (Багрянский) — епископ Иркутский (окон­чивший Славяно-греко-латинскую академию и Лейденский университет), в честь которого семинарист Иван Попов был переименован в Вениаминова, дабы достойно сохранить имя покойного преосвященного [3].

Личность любого человека наилучшим образом характе­ризует круг его общения. Относительно Иннокентия (Вениа­минова) в этой связи хотелось бы отметить его достаточно близкие контакты с людьми неординарными и значимыми в различных отраслях жизнедеятельности государства. Это:

— Филарет (Дроздов) — митрополит Московский и Коло­менский (1821—1867), великий религиозный писатель;

— Нил (Исакович) — епископ Иркутский (1838—1853), крупнейший и талантливейший миссионер, положивший на­чало проповедничества на языках восточносибирских абори­генов;

— Николай (Касаткин) — основатель Японской православ­ной миссии (1861-1912);

— А.Н. Муравьёв — церковный писатель, агиограф, путешественник;

— Н.Н. Муравьёв — генерал-губернатор Восточной Сиби­ри;

— К.Т. Хлебников — выдающийся историк, известный ле­тописец Русской Америки, вдохновивший Иннокентия соби­рать материал по истории, этнографии и природе края.

Непременным атрибутом профессиональной деятельности священнослужителя является просветительство. Это главный аспект институционального функционирования ПЦ, который в соответствии с вероучительной основой [4] должен быть направлен на совершенствование человеческой личности и общества в целом. В.О. Ключевский, в частности, об этом го­ворил: «Церковь действует на особом поприще, отличном от поля деятельности государства. У нее своя территория — это верующая совесть, своя политика — оборона этой совести от греховных влечений. Но, воспитывая верующего для гряду­щего града, она постепенно обновляет и перестраивает град, здесь пребывающий» [5].

Просветительская деятельность Иннокентия (Вениамино­ва) на протяжении длительного времени его священнического служения на Алеутских островах, Камчатке, в Якутии и на Амуре реализовывалась через миссионерскую работу, смысл которой заключался в проповеди христианского учения або­ригенным народам и переводе его на их языки. Несомненно, это был творческий процесс с наивысшим коэффициентом отдачи, который захватил его всего и стал, говоря современным языком, стилем жизни.

Итак, рассматривая просветительскую деятельность Ин­нокентия (Вениаминова), хотелось бы коснуться искусства проповеди. Его работы в этом плане названы в ряду «луч­ших памятников миссионерской письменности Православной церкви» [6]. Широкую известность приобрели его огласи­тельные поучения: 1) «Указание пути в Царствие Небесное»; 2) «Поучение посникам или говельщикам»; 3) «Слово в не­делю третью святого поста». Причем первая работа с 1839 по 1885 г. издавалась 46 раз [7], в общей же сложности боль­шинство авторов склоняется к мнению о том, что она вы­держала более 50 изданий, была переведена на многие языки сибирских аборигенов и пользовалась невероятной популяр­ностью. Названная работа стала прекрасным катихизическим пособием для миссионеров.

Особое внимание в просветительской работе, по мне­нию Иннокентия, следовало уделять воспитанию детей, о чем он неоднократно писал в своих письмах разного уров­ня чиновникам и церковным деятелям. Так, в письме графу Н.А. Протасову, обер-прокурору Св. синода (1836—1855), за­долго до выхода в свет официального «Положения о церковно­приходских школах» (1864), он со свойственной ему обстоя­тельностью изложил целую программу церковно-школьного воспитания и образования. Главным в этом процессе он пола­гал непременное воспитание двух важнейших качеств: «быть христианином и быть полезным обществу» [8].

Рассуждая о проповеди христианского учения абориген­ным народам российских окраин, нелогичным было бы не провести исторические параллели между такими выдающи­мися просветителями первой половины XIX в., как Инно­кентий (Вениаминов) и Макарий (Глухарев). Они являлись современниками и начинали свои подвижнические труды практически одновременно. Первый вступил на путь апо­стольского служения в 1823 г. в российских владениях на Аляске, второй в 1828 г. — на Алтае. Оба принялись за дело с присущей им энергией и стремлением донести основы христи­анского вероучения до сознания просвещаемых народов. Оба они были чужды формального подхода, потому приступали к крещению после длительного периода оглашения. Неслу­чайно в проповеднических трудах Иннокентия значительное место занимали огласительные поучения.

Тем не менее в искусство проповеди каждый из них при­вносил собственные живые черты с учетом места служения и обстоятельств. Для просвещения алтайцев Макарий избрал народный язык, на котором посредством кантов и песен изла­гал основы христианского вероучения. Иннокентий испытал сильное влияние крупного церковного деятеля митрополита Московского Филарета (Дроздова). Воспитанный в духе не­укоснительного почитания традиций, он тяготел к класси­ческому варианту проповеди, сторонником которого являлся Филарет. 

Следует отметить, что Филарет (Дроздов) оказал большое влияние на развитие проповеднического искусства второй и третьей четверти XIX в. Проповедь он видел важным и не­обходимым средством искоренения пороков и недостатков в обществе. Главным в ней он считал разъяснение истин слова Божия и основ христианской нравственности, но не отрицал и возможности приспособления проповеди ко времени и об­стоятельствам [9]. Собрание проповедей митрополита Фила­рета выдержало семь изданий и было широко распространено по всем епархиям страны.

Выдающиеся просветители Иннокентий (Вениаминов) и Макарий (Глухарев) мечтали, чтобы миссионерство стало де­лом всей церкви. Претворить в жизнь задуманное удалось первому. Закономерным завершением его целенаправленных действий на ниве просвещения стало основание в 1869—1870 гг. Православного миссионерского общества (ПМО). Оно имело свои филиалы по всей стране, крупнейшими и достаточно деятельными центрами являлись сибирские его отделения в Тобольске, Иркутске, Якутске и др. Силами общества был создан фонд для поддержки миссий, строительства и содер­жания учебных и благотворительных учреждений. В 1874 г. произошло еще одно важное событие — было основано первое периодическое издание ПМО — журнал «Миссионер», кото­рое быстро распространилось по всем епархиям страны и ока­зывало существенную помощь миссионерам в организации просветительской работы.

Архиерейское служение Иннокентия (Вениаминова) со­впало с интереснейшим периодом отечественной истории — временем присоединения к России амурских территорий. В 1862 г. он перенес епископскую кафедру из Якутска в Благо­вещенск, что наилучшим образом свидетельствует о его от­ношении к обозначенному вопросу.

Следует отметить, что в освоении амурских территорий Ин­нокентий являлся соратником генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва и русского исследователя Дальнего Востока Г.И. Невельского, справедливо полагая присоединение Амура делом великим, которое по достоинству оценит только история. В «Записках об Амуре» он писал: «...занятие Амура, даже при небольшом заселении берегов оного, скоро и сильно может развить деятельность в Забайкальском крае» [10].

Рассуждая о самом процессе заселения новых территорий с целью наиболее быстрого и рационального их использова­ния, Иннокентий писал: «...лучшее и полезное население, как известно, составлялось переселениями в Сибирь почти целых селений в зачет рекрутства и изгнанием нескольких раскольнических семейств за Байкал. [Они]... принесли с со­бою все свои... обычаи, свои познания, свои порядки и свое трудолюбие; для них переменилось почти одно только место, а общество, то есть их соседи, те же, что были и в России. Следовательно, начать иной порядок, иной образ жизни зна­чило идти против общего мнения — этого великого двигателя обществ, гражданств и царств» [11]. При этом он отмечал пагубное влияние на благосостояние Сибири двух элемен­тов: ссыльных и заезжих чиновников. Первых он называет безнравственными и праздными, вторых — соблюдающими только свои выгоды «и за глаза начальства дозволяющими себе все». В падении нравственности и утрате почтительного отношения к обычаям и вере усматривал выдающийся про­светитель главную причину деградации общества.

Иннокентий остро чувствовал политическую борьбу ка­питалистических держав того времени за колонии и сферы влияния. Дальний Восток в этом плане представлял несо­мненный интерес для многих. Полагаем, что он не одобрял дискуссий, которые забайкальская и иркутская оппозиция генерал-губернатору Н.Н. Муравьёву вела по поводу освоения амурских территорий. Ее яркими представителями являлись декабрист Д.И. Завалишин и священник К. Стуков [12].

Иннокентий (Вениаминов) прямо не полемизировал, но твердо и четко расставлял все по своим местам в амурском во­просе. «Лишь только мы оставим Амур, то или американцы, или англичане немедленно завладеют, и уж не будут так веж­ливы с соседями нашими», — писал он [13]. Архиерей нахо­дился в гуще событий, имеющих самое непосредственное от­ношение к присоединению и освоению амурских территорий. Так, 16 мая 1858 г. он вместе с генерал-губернатором Восточ­ной Сибири Н.Н. Муравьёвым, управляющим дипломатиче­ской канцелярией, титулярным советником Е.Г. Бютцевым, статским советником МИД П.Н. Перовским и др. присут­ствовал при подписании Айгунского договора. Неоднократно совершал инспекторские поездки по Приамурью. Иннокентий очень хорошо понимал особую миссию духовенства, которому предстояла пастырская деятельность на новых территориях, и то, что далеко не каждый сможет осилить ее. Потому делал все возможное, дабы облегчить его материальное положение. Так, с подачи архиерея состоялся Указ Синода (19. 03. 1858), по которому всем отправляющимся на священнические места в Якутию и Приморский край полагались особые привилегии: двойные прогонные на каждого члена семьи и годовой оклад жалованья, а по выслуге 10 лет — пособие и оплата обратного пути в случае, если кто-то пожелает возвратиться.

Помимо названного еще одно обстоятельство позволяет су­дить об Иннокентии (Вениаминове) как о церковном деятеле крупного масштаба, для которого стезя просвещения стала задачей первостепенной важности, в особенности если речь шла о закреплении за Россией новых территорий. Так, еще в 1853 г. он назначил на Амур миссионером своего сына — священника Гавриила Вениаминова для обустройства там православной миссии и содействия закреплению левобережья Амура за Россией.

Религиозному воспитанию населения, которому предстоя­ло осваивать новые территории, Иннокентий придавал боль­шое значение, потому полагаем необходимым особо выделить амурский период его деятельности. Он много писал о том, что духовенство для этой цели необходимо было особо готовить и поддерживать. Совместно с Н.Н. Муравьёвым-Амурским он разработал «Положение об обеспечении и устройстве духо­венства в Приамурском крае», которое было утверждено Си­нодом 23 декабря 1859 г. [14].

Названный документ детально регламентировал основ­ные вопросы жизнедеятельности приходского духовенства в Приамурье. Первым пунктом в нем был обозначен вопрос по наделу землями, где каждому сельскому причту предлага­лось отвести земли под усадьбы, огороды и сенокосы до 80 десятин. Наделы немалые, и, если учесть плодородие осваи­ваемых земель, они должны были принести существенную экономическую выгоду сельскому духовенству, которое под­час трудилось на своих участках, ничуть не уступая прихо­жанам — крестьянскому населению. Далее говорилось о том, что обрабатывать земли и вообще извлекать из них какую бы то ни было пользу причты должны собственными силами [15].

В «Положении...» четко регламентировались отношения причта и прихожан. Так, последние обязаны были выплачивать причту денежные пособия сверх жалованья из казны: — в городах: протоиерею — 450—500 р.; священнику — 300—350 р.; протодиакону кафедрального собора — 250 р.; диакону — 150—175 р.; дьячкам — по 100 р., пономарям — по 70 р.; про­свирне — 40 р.; в селах: священнику — 200—250 р., диакону, если прихожане пожелают его иметь [16], — по 400 р. (потому от казны жалованья им не полагалось), дьячку — 85—100 р., пономарям — от 60—70 р., просвирне — 30—35 р. [17].

Причтам же, в свою очередь, запрещалось принимать от прихожан вознаграждение за исполнение какой бы то ни было духовной требы, кроме молебнов, панихид и поднятия святых икон на дома. Кроме того, священнослужителям, вполне обе­спеченным в материальном отношении, вменялось в обязан­ности всемерно содействовать духовному просвещению своей паствы и вообще заботиться о распространении грамотности в приходах, особенно сельских, как-то: устраивать школы при церквах, принимая на свой счет обучение желающих [18].

Особое место в «Положении...» отводилось приходским со­ветам. Целый ряд полномочий, которыми они наделялись, го­ворил о той роли, которую им предлагалось выполнять в сво­их приходах. Советы, например, должны были заботиться об удовлетворении всех нужд приходских церквей и состоящих при них причтов. В состав советов могли входить священ­нослужители той же церкви, а также представители от всех сословий. Особо говорилось о почетных попечителях, в число которых могли попасть желающие, внесшие определенный взнос в пользу церковных доходов. Периодичность заседаний советов определялась следующим образом: в городских при­ходах по мере надобности 3—4 раза в год; в сельских — 2 раза в год: осенью — после окончания полевых работ и весной — перед их началом.

Таким образом, в ведении советов находилось удовлетворе­ние всех нужд церкви и причтов: отопление, устройство по­мещений, капитальный ремонт, доставление прислуги, рас­кладка денежных пособий и т. п. Кроме того, на них возла­галось попечение о призрении бедных, погребении неимущих умерших, устройство сирот, распространение грамотности и религиозного образования между прихожанами, рассмотре­ние случаев нарушения правил о безвозмездном исполнении причтами духовных треб, и если потребуется, доведение до сведения епархиальных властей открывшихся нарушений [19].

Приведенный нами документ был несколько необычен для своего времени и принят в виде исключения, т. е. на всю страну он не распространялся, а действовал только в Приаму­рье. Вопрос о введении в действие «Положения...» в других епархиях выносился на рассмотрение Синода, но из-за «воз­ражения по многим пунктам Филарета, митрополита Москов­ского... оставлен без дальнейших последствий» [20].

О миссионерской деятельности Святителя Иннокентия на­писано довольно много как в светской, так и в духовной лите­ратуре, потому полагаем, что нет необходимости повторяться. Для уточнения только коснемся этой проблемы с той ее гра­ни, которая довольно тесно связана с научной работой.

Проповедь христианства аборигенным народам могла быть успешной лишь в том случае, если священник хорошо знал их жизнь, быт и традиции. Обозначив миссионерское служе­ние делом своей жизни, Иннокентий (Вениаминов), еще буду­чи священником, накопил значительный фактический мате­риал, получивший логическое завершение в научных трудах этнографического, лингвистического, исторического и иного характера. Учитывая многоаспектность его научной деятель­ности, полагаем необходимым классифицировать его работы следующим образом:

  1. лингвистические сочинения;
  2. учебная литература на языках аборигенов;
  3. церковно-педагогические сочинения;
  4. проповеднические труды;
  5. этнографические сочинения;
  6. исторические сочинения;
  7. прочие.

Кроме того, результативность научной деятельности Инно­кентия (Вениаминова) хорошо прослеживается в следующих аспектах:

  1. в создании переводческого комитета, целенаправлен­
    но занимавшегося переложением учебной, богослужебной и иной литературы на языки аборигенных народов;
  2. во внедрении богослужений на языках аборигенов.

Закладывание основ деятельности переводческого комите­та относится к началу 1850-х гг. Ему предшествовала работа в частном порядке над переводом богослужебной литературы, на­чатая благочинным градо-якутских церквей протоиереем Дми­трием Хитровым, о чем свидетельствует переписка Иннокентия (Вениаминова) и А.Н. Муравьёва. Впоследствии Дмитрий Хитров возглавил переводческий комитет. Результаты его деятель­ности вскоре проявились во вполне конкретных делах.

Так, в апреле 1854 г. произошло знаменательное для Вос­точной Сибири событие — в Иркутском кафедральном Богоявленском соборе на заутрене состоялось чтение Евангелия на 11 языках восточносибирских аборигенов, в том числе на бу­рятском, якутском, алеутском. Отец Иннокентий принимал в нем участие вместе с архиепископом Иркутским Афанасием.

В 1859 г. в Троицком кафедральном соборе г. Якутска Ин­нокентий (Вениаминов) совершил божественную литургию на якутском языке. Это событие настолько растрогало якутов, что они обратились к нему с просьбой сделать день 19 июля праздничным навсегда.

Можно перечислять и другие факты, ставшие итогом мно­готрудной и насыщенной творческой жизни Святителя, но, пожалуй, лучшим признанием его вклада стало избрание его в 1869 г. почетным членом Императорского Русского Геогра­фического общества (ИРГО).

Покидая Приамурье, владыка Иннокентий позаботился о том, чтобы передать свое дело в достойные руки. 9 февра­ля 1868 г. перед выездом в Москву он совершил хиротонию во епископа Якутского своего любимого ученика Дмитрия Хитрова (с именем Дионисий). При посвящении присутство­вал преемник Иннокентия, епископ Селенгинский Вениамин (Благонравов), бывший викарий Иркутский.

Таким образом, священническая и архиерейская деятель­ность Иннокентия (Вениаминова) на Аляске, Камчатке, в Якутии и на Дальнем Востоке носила подвижнический ха­рактер, всецело была посвящена благу Отечества. Его служе­ние по праву получило достойную оценку потомков и вошло в анналы истории как жизненный подвиг.

31 марта (ст. ст.) 1879 г. Иннокентий (Вениаминов) скон­чался, 5 апреля 1879 г. погребен рядом с могилой митропо­лита Филарета (Дроздова) в Свято-Духовском храме Троице-Сергиевой лавры.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Время его активной деятельности простиралось на три инте­
    реснейшие эпохи: завершение царствования Александра I, никола­евскую эпоху и начальный период реформаторской деятельности Александра II.
  2. Это событие состоялось за два года до поступления Вениами­
    нова в семинарию.
  3. В духовных учебных заведениях России XIX в. нередким
    было так называемое переименование учащихся, когда им вместо их прежних имен или фамилий давали другие. Это происходило в двух случаях: когда руководство учебного заведения намеревалось увековечить имя какого-либо выдающегося церковного деятеля (как правило, епископа), присваивая его ученику, подающему большие надежды, либо когда давали более «благозвучное» имя вместо преж­него.
  4. Деметриос Константелос. Богословские ориентации социаль­
    ной ориентации Православной церкви // Православное богословие и благотворительность (диакония). СПб., 1996. С. 95—112.
  5. Ключевский В.О. Содействие церкви успехам русского граж­
    данского права и порядка // О нравственности и русской культуре. М., 1998. С. 45.
  6. Анисов Л.М. Просветитель Сибири и Америки. Сергиев Посад,
    2007. С. 79.
  7. Gorodetzky, «Missionary Expansion», p. 406.
  8. Избранные труды святителя Иннокентия, митрополита Мо­
    сковского и Коломенского / сост. магистр богословия протоиерей
    Б. Пивоваров. Новосибирск, 1997. С. 195.
  9. Русское проповедничество, исторический его обзор и взгляды
    на современное состояние. СПб., 1871. С. 267—271; Разумихин А.И. О проповеднической импровизации. М., 1904. С. 121—123.
  10. Избранные труды святителя Иннокентия, митрополита Мо­
    сковского и Коломенского / сост. магистр богословия протоиерей
    Б. Пивоваров. С. 291.
  11. Там же. С. 302.
  12. Харченко Л.Н. К вопросу об освоении Амурских территорий
    (50-е начало 60-х гг. XIX в.) // История русской духовности: мате­
    риалы двадцать восьмой Всерос. заоч. науч. конф. СПб., 2001.
  13. Окладников А.П. От Анги до Уналашки: удивительная судьба
    Ивана Попова // Вопросы истории. 1976. № 6. С. 129.
  14. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Д. 8. Л. 3.
  15. Там же. Л. 4.
  16. С введением «Положения о церковно-приходских школах»
    (1864 г.) эта должность стала обязательной независимо от желания прихожан.
  17. 17. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Д. 8. Л. 4 об.
  18. 18. Там же. Л. 5.
  19. 19. Там же. Л. 5-5 об.
  20. 20. Там же. Л. 10-10 об.

 

Л.Н. Харченко

Материалы предоставлены порталу www.pribaikal.ru архитектурно-этнографическим музеем Тальцы