Кяхтинский маймачен
Кяхтинский маймачен и Кяхта образовали фактически первый торговый анклав на российско-китайской границе в XVIII в., который с момента основания обоих пунктов функционировал как парный приграничный торговый город. История становления торгового городка Маймачен, впрочем как и Кяхты, напрямую связана с историей становления российско-китайских отношений и развитием торговли между Российской и Цинской империями (1644–1911). Оба города были основаны буквально на «пустом месте» по воле имперских властей по нуждам политического характера, для того чтобы регулировать торговый оборот между двумя странами и пресекать нелегальную торговлю на границе. Поэтому население Кяхты и Кяхтинского маймачена представляло собой переселенческие сообщества, сформированные из различных мигрантских групп, направленных сюда по делам государственной и военной службы
Китайские торговцы, получившие лицензию на право торговать и находиться в Кяхтинском маймачене, должны были сдать экзамен на знание азов русского языка, для чего они проходили специальные курсы русского языка в течение полугода в Урге. Этот исковерканный язык, на котором разговаривали китайские торговцы в Кяхтинском маймачене, вошел в историю мировых пиджинов как «кяхтинский пиджин» (или маймаченское наречие) и представлял собой набор по большей части русских и некоторых монгольских слов в структуре китайского предложения
И. Попов записал следующий торговый спор на кяхтинском пиджине: «…Разговоры кяхтинских и маймаченских купцов начинался вопросами о здоровье:
- Како поживу приятель? Хорошаньки? Како Клавдии? Верушки?
Затем китаец расскажет какую-нибудь историю или посплетничает. Затем перейдут к делам, и разговор принимает характер спора:
- Тиби скупы еси!
- А тиби еси хочи шибко дорожаньки!
- Тиби уступай буду ! Тиби приятель сердечна.
- Не хычу, не надо! Ходи прочь! Какой тиби еси приятель. Рази можно таки дорожаньки!
- А тиби какой цена постави еси?
- Моя ярава. Слова сказал и болеше не хычу.
- И моя ярава. Хычи тиби слова конча
- Ну и моя хычи конча. Ударяют по рукам. Дело сделано».
Как видно из этого диалога, кяхтинские купцы сами начинали разговаривать, коверкая слова на китайский манер, и, как бы ни возмущались они «варварскому» искажению русского языка китайцами, сами носители русского языка были не в состоянии выучить китайский язык и вести на нем торг. Таким образом, разноязычное мигрантское сообщество кяхтинского маймачена, которое внутри сообщества использовало несколько языков в зависимости от этнической принадлежности (китайский, монгольский, маньчжурский и уйгурский), также выработало специальный универсальный язык для внешнего общения и контактов с российскими купцами в виде маймаченского наречия. Стоит особо подчеркнуть, что кяхтинский пиджин помимо китайских и русских слов также использовал и монгольские слова, ввиду того, что формирование маймаченского наречия происходило в монголо-китайско-русской контактной зоне. Современные исследователи исторического кяхтинского пиджина (напр. Е. Перехвальская и Е. Оглезнева) в своих работах упустили этот момент, скорее всего из-за неспособности выделить слова монгольского происхождения в составе маймаченского пиджина и незнания монгольского языка.