Экологическое сознание эвенков в обычаях

Анфиса Александровна Воронина,
ассистент кафедры фольклора
и национальной культуры
Национального
гуманитарного института
Бурятского
государственного университета,
г. Улан-Удэ

Нас интересует экологическое созна­ние эвенков. Эвенки, осваивая просторы тайги, менее других народов нанесли ущерб природе. Сосре­доточенная в фольклоре и религиозных верованиях народа совокупность табу, запретов и предписаний представляется нам как одно из условий гармонизации отношений человека и природы. «Законы предков», регулирующие поведение человека в природе, в решающей степени базируются на тыся­челетнем опыте освоения практически неизменных экологи­ческих ниш.

Жизнь эвенка напрямую зависела от состояния природы. Поэтому у народа существует множество обычаев из культа при­роды, направленных на ее сохранность. Ценность этих обыча­ев заключается в том, что, «во-первых, они являются самыми древними и мало изменились с приходом русскоязычного насе­ления. Во-вторых, в связи с изменением отношений, обычное право эвенков подверглось сильнейшей деформации и сегодня существует лишь в остаточном цикле, а обычаи природоохран­ного действия сохраняются до сих пор и передаются не только в среде населения, занимающегося традиционным образом жиз­ни» (1).

Общий смысл экологических обычаев сводится к стремлению нанести наименьший ущерб природе. Причем у древних эвенков обычаи соблюдались не только во время выхода на промысел, они претворялись в жизнь начиная с быта. Например, независимо от обстоятельств стойбище должно было быть чистым, а именно — все отходы жизнедеятельности необходимо закапывать. Объеденные кости крупных животных (медведей, оленей) скла­дывались отдельно на лабаз, а рога и черепа животных вывеши­вались на ветках деревьев. Чтобы не загрязнять таежный воздух, нельзя было в процессе подготовки к приготовлению пищи бро­сать в костер лапы, хвосты, перья боровой дичи. Кости животных и рыб в костер также не выбрасывались. Рядом с огнем нельзя было проливать кровь боровой птицы.

Существовали строгие сроки охоты на отдельных животных. Всегда было запрещено убивать стельных важенок и молодняк, хотя и допускались некоторые отклонения в безвыходных ситуациях (2). Строго-настрого запрещалось упускать в тайгу раненое животное. Эвенкийская поговорка гласит: «Если раненый зверь побежит — преследуй!» Ловушки устанавливали так, что они мгновенно убивали и зверь не мучился.

Сейчас остро стоит проблема сохранения редких ценных животных и растений. Одним из шагов, предпринятых совре­менным человечеством для сохранения окружающей приро­ды, животного мира, было создание заповедников. У эвенков же с незапамятных времен существовали подобные мини-заповедники. К примеру, у Николая Калитина — эвенкийского писателя — есть рассказ «Осургинат». Осургинат в перево­де с эвенкийского — дерево счастья и изобилия. Обычно это лиственница, которой в округе нет равных по красоте и мощи. «На этой лиственнице ведут весной свои любовные игры бел­ки, собираясь с ближних притоков речки. Видно и белкам не чуждо чувство красоты… По тому, сколько собиралось тут бе­лок, эвенки умели очень точно определять их урожай на буду­щий год. По их законам весной нельзя было даже подходить к Осургинату, а в любую другую пору года — стрелять в си­дящих на нем птиц или зверьков. Нарушение считалось тяг­чайшим из грехов». Во всем этом больше народной мудрости, чем суеверия. «Осургинат и подобные ему деревья были как мини-заповедники, где те же белки могли без боязни заводить семейства и размножаться, чтобы потом пополнять окрестную тайгу» (3).

Поскольку эвенки-охотники вели преимущественно бродя­чий образ жизни, заготовка запасов на длительные периоды для них не была характерной. Поэтому они не добывали зверя и рыбы больше того количества, которое могло потребоваться для пропитания семьи в ближайшее время. В таком отношении к животному и водному миру угадывается забота о благососто­янии будущих поколений. На этот счет существует следующая эвенкийская поговорка: «Из озера не вылавливай всю рыбу, а оставь своим потомкам». Также не занимались ловлей идущей на нерест рыбы. «Более того, эвенки амурской и охотской групп следили за состоянием рек — очищали нерестовые ямы в период хода лососевых рыб, после чего старались без необходи­мости не появляться в нерестовый период в тех местах» (4).

Существовал запрет на загрязнение воды отбросами.

Кроме того, эвенки придерживались воздушного типа захоронения. Для этого гроб изготавливали из ствола дерева, выдалбливая его сердцевину, и подвешивали на вбитые в землю столбы. Захоронения такого типа не могли отраз­иться негативно на состоянии подземных вод. Уточним, по­следним пристанищем умершего человека становилось уже неживое, дуплистое дерево. Примечательно и то, что «жи­вое дерево на дрова не использовали, топили валежником и сухостоем» (5).

Существовали определенные сроки и сбора березового сока, дикоросов и коры. Березовый сок эвенки собирали весной, а по окончании его сбора надрез, для сохранения дерева, замазыва­ли глиной. Кору разрешалось снимать именно тогда, когда это могло нанести наименьший ущерб для дерева, — во время по­явления листвы (6). Использование коры было рациональным: из нее делали небольшие летние чумы, на покрытие которых понадобилось бы коры не более чем с трех деревьев. Приведем отрывок из рассказа Сергея Бухаева «Портрет Танкиуля возле белого оленя»:

«— Давайте построим мне шалаш, — сказал он. 

— Э-э, паря, шалаш! — усмехнулся Танкиуль. — Легко гово­рить, шибко трудно, паря, рубить. Наша тайга деревом бедная, шибко тихо дерево растет. Если ветками шалаш строить, сколько дерева погубим, а? Чум тебе поставим, кору надерем — три ели­ны, не больше, на него уйдет. Понятно? Из елины я потом нарты сделаю, шибко легкие нарты получатся» (7).

Из приведенного отрывка видно, что использование эвенками лесного богатства было не только рациональным, но еще и без­отходным.

Эвенки никогда не разоряли птичьих гнезд. Во избежание по­жара всегда тщательно тушили костер, разведенный в лесу. Они не разводили костер на лесных тропах, чтобы находящийся вбли­зи зверь не сменил место обитания.

Основной мерой воздействия на правонарушителей были порицание и позор, а это, как известно, для эвенка было более сильным наказанием, чем физическое воздействие.

Исходя из сказанного, постараемся выделить главную черту природоохранных обычаев эвенков — разумность в использова­нии природных ресурсов.

Проблемы природоохранного характера сегодня очень актуальны. Речь, конечно, не идет о полном возврате к традицион­ным формам ведения хозяйства. Но вернуться к духовному позитивному опыту взаимодействия человека и природы весьма полезно для формирования современной экологической куль­туры.

Примечания:

1. Увачан В.В. Обычное право эвенков в XVII – начале XX вв. М., 2001. С. 91.
2. Там же.
3. Калитин Н. Осургинат // Калитин Н. Булчут: Рассказы. Якутск, 1991. С. 31–32.
4. Увачан В.В. Указ. соч. С. 91.
5. Зайцева И.В., Интигринова Т.П., Протопопова И.В. Экологи­ческие традиции народов севера Баргузинской долины. Улан-Удэ, 1999. С. 27.
6. Увачан В.В. Указ. соч. С. 92.
7. Бухаев С.Д. Портрет Танкиуля возле белого оленя // Из сине­вы и зеленей: Повести. Рассказы. Улан-Удэ, 1990. С. 149.

Журнал "Тальцы", 1 (32), 2009 год