Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Киренский район: Ичёра, Давыдовская, Мутинское, Кармадонова, Коршуново, Иванушковская (Часть 5)

По реке Лене в XXI веке. Нас четверо: пишущий эти строки Юрий Лыхин, педагог-художник и любитель старины Лариса Аболина, москвичка Ольга Савина, по происхождению из ичёрских Березовских, и иркутянин Дмитрий Ступин, решивший посмотреть, что собой представляют ленские места.

Ичёра. Кислица

Ичёра. Дом Капитолины Васильевны Агафоновой

Ичёра

В Ичёре лошадей живет больше, чем людей

Ичёра. Заросшие огороды

прадедова деревня –
тянется к свету берёза
сквозь крышу.
(Полина Сандр)

На Ичёрском кладбище

Река Лена в месте впадения в нее р. Ичёры

На Лене жаркое лето. Ю. Лыхин и О. Савина

Обрывистые берега Лены близ Ичёры

Давыдовская. На месте деревни теперь леспромхоз

Давыдовская. Загрузка баржи

Мутинская

Мутинская. Разрушающийся дом

Мутинская Иннокентьевская церковь

Мутинская. В бывшей церкви

Кармадонова. На берегу высыхающего озера

Здесь стояла деревня Кармадонова

Село Коршуново

Река Лена у села Коршуново

Улица в Коршуново

Коршуново. Огороды на берегу Лены

Коршуново. Копны

Коршуново. Жилой дом

На берегу Лены. Закат

Иванушковская. Остался один дом

Река Лена возле Иванушковской

Иванушковская. Здесь тоже стояли дома

Иванушковская. Заросшие поля

Иванушковская. Долина речки Степахи

В устье речки Степахи

На Лене между Иванушковской и Частинской

По реке Лене в XXI веке

Пятая часть очерка Юрия Лыхина о поездке по реке Лене (Киренский район Иркутской области) в июле 2010 года

Начало см. ниже - "Также по теме"

 

13 июля, вторник.

С самого утра наступил зной. Берега вокруг затянуты легкой голубоватой дымкой. Под равномерный плеск поднимающихся и опускающихся весел невольно начинают закрываться глаза. Плывем молча, в полудреме.

Но вот и Ичёра. Ее предваряет запоминающейся формы гора на противоположном берегу Лены. Домов в Ичёре еще много, но почти все они пусты. Выглядит деревня совсем заброшенной, хотя на улице пасется табунок лошадей. Жилых домов всего четыре. Перед одним из них встречаемся с Павлом Судаковым. Он из города Кизляра, что в Дагестане, живет здесь с 1995 г. Другой жилой дом принадлежит Николаю Березовскому, с которым мы встретились в Мироново на отмечавшемся там дне рождении. В третьем живет некий Михалыч. И, наконец, четвертый и последний дом, стоящий на самом берегу, принадлежит Юрию Николаевичу Киму, работавшему в леспромхозе в Давыдовской у Владимира Владимировича Трачука. Возле дома стоит немало всякой техники. Ким уже на пенсии. Поселившись в Ичёре, хочет построить здесь курорт – в устье реки Ичёры есть целебные грязи.

До недавнего времени в Ичёре была еще одна жительница – Капитолина Васильевна Агафонова. Но год назад она умерла. Дом закрыт на замок. Его вряд ли кто-нибудь купит, но обстановку в доме наследники хотят продать. Капитолина гнала самогонку и торговала ею, деньги у нее водились. Из-за них ее и под ружьем держали, и по голове били. А вспоминают ее с добром: «Душевная бабушка была».

Набрали в заброшенных домах разных «экспонатов» и сварившиеся от жары еле добрались до лодок. Первым делом бросились в воду. Потом, слегка перекусив, поплыли к устью Ичёры, которое обозначает живописная скала. Ольга, побывавшая на родине своих предков, гребла, задумчиво дымя папиросой.

От Ичёры по левому берегу потянулись причудливо изломанные скалы. Солнце просто обжигает. Время от времени останавливаемся и пытаемся охладиться в реке. Первые 10 минут после купания чувствуем себя лучше, но затем снова припекает, как на сковородке. В воздухе распространяется терпкий смолевый аромат – по берегам, в основном, растет молодой сосняк, среди которого просматриваются светлоствольные осины и, реже, березы. Все чаще начинают встречаться темные остроконечные ели. Природа здесь все больше приобретает северный характер.

Посередине реки отец с сыном проверяют на моторке какую-то снасть. Затем они снимаются с места, обгоняют нас и причаливают к берегу впереди. Пока мы потихоньку доплыли до них, увидели, что они уже вываживают спиннингом большую рыбу.

– Кого поймали?

– Щуку.

– О, можно посмотреть?

– Смотрите, сейчас вытащим, она уже устала.

Отец подвел рыбу к лодке, а сын подхватил ее за жабры и затащил в лодку.

– Ого, какая большая!

– Килограмма четыре будет. Но это так, баловство. Мы здесь других ловим.

Он поднимает со дна лодки такого же размера осетра. На его боку зияет рана.

– Так вы его на самолов поймали?

– Да, запрещенное средство лова.

Потом рыбак расспросил нас, кто такие будем.

Еще в Никулиной А.И. Суханов жаловался на существующие порядки, которые заставляют людей воровать: «Установили 30-километровую зеленую зону. Лес для постройки можно рубить только за хребтом. А как оттуда бревна вывезти – лошади не вытянут, а техники нет? Вот и приходится воровать».

То же и с рыбалкой. Если коренным жителям Сибири и Дальнего Востока рыбу сетями ловить можно, то русским, живущим на Лене в течение почти четырех веков и не представляющим жизни без рыбы, это запрещено: «Рыбнадзоровцы тут, как волки, рыщут». Несмотря на запреты, ловят и сетями, и самоловами.

Моторок по Лене ходит довольно много, и многие вместо традиционных «Вихрей» предпочитают японские моторы «Ямаха» или «Хонда». «Даже 20-сильная "Ямаха" помощней "Вихря" будет», – говорит один из владельцев.

Между Ичёрой и Давыдовской прямо из-под скал вытекает множество небольших солоноватых источников. Также и вода в реке Ичёре – мягкая и слегка солоноватая. Недаром здесь когда-то варили соль. Однако пить такую воду не очень приятно.

Деревня Давыдовская, до которой мы вскоре добрались, раньше состояла из двух частей. Верхняя часть называлась Кораблевой. Давыдовской не везло, за советское время она горела три раза. Первый раз в 1930 г., когда в этих местах случилось большое наводнение, затем в 1950-х и последний раз в 1970-х гг. В 1976 г. в деревне оставалось 6 дворов. Сейчас на месте былой деревни базируется ООО «Витим-лес». Заходим в «Штаб» – небольшую избушку перед длинным рядом свежих домиков-коттеджей для рабочих. Беседуем с находящимися здесь молодым человеком из Братска и более зрелым, родом из Казахстана. В леспромхозе есть и столовая, и прачечная, постоянный свет, компьютеры, даже спутниковый Интернет. Мы спросили про температуру на улице и нам тут же вывели распечатку погоды на предстоящую неделю. Температура воздуха сегодня 38 градусов в тени, на солнце – 42.

Как и в других леспромхозах, здесь вахтовый метод работы: два месяца трудятся, один отдыхают. Всего работает до 300 человек, в основном из Киренска и Иркутской области. Но приезжают и издалека: из Волгограда, из Владимира, из Украины. Дорогу оплачивает леспромхоз. Если специалисты хорошие, то все равно выгодно. Работа в две смены по 12 часов. Здесь рубят лес и здесь же его перерабатывают. Продукцию отправляют в Якутск и в Усть-Кут, до железной дороги.

 

14 июля, среда.

Утром успели спокойно попить чаю, а потом навалилась мошка и заставила нас спешно собраться и покинуть место ночевки. В 9 часов мы были уже на воде.

Неожиданно быстро увидели на берегу крыши домов и возвышающийся над ними силуэт церкви. Это бывшее село Мутинское. От него осталось восемь пустующих домов, стоящих на самом берегу Лены перед крутым ее поворотом.

На куполах церкви кто-то недавно установил грубо сколоченные кресты, а в разоренном алтаре оставлено несколько бумажных иконок и полусгоревших свечек. Перед иконками лежит россыпь денежной мелочи. Рядом с церковью бежит речка Брызгунья, за ней в небольшом лесочке виднеется кладбище.

Сразу за поворотом на противоположном берегу Лены располагалась, как указано в лоции, деревня Кармадонова (позже, в Коршуново, ее назвали Потаповой). В 1976 г. в ней уже никто не жил. Не сразу обнаруживаю место. Сначала увидел широкий луг, а пройдя его до середины, и длинное озеро, у нижней оконечности которого размещалась деревня. Истончавшееся к деревне озеро сейчас сильно высохло и разделилось заиленными перешейками на несколько водоемов. Деревня была построена на старой ленской террасе, у самого леса. Нахожу несколько ям, заросших крапивой, а ближе к озеру, видимо, в палисадниках, – кусты черной и красной смородины. Кислица, как называют последнюю на Лене, рясно сидела на ветках. Кроваво-красные, светящиеся на солнце ягоды, – словно реквием по ушедшей деревне. Сердцем я ощутил свою близость к этому месту, и спелая, сочная кислица – словно последний привет от живших здесь предков.

Но надо двигаться дальше – я ходил к деревне один, и меня уже потеряли.

Взяли курс на Коршуново, которое должно быть за новым поворотом.

Коршуново – большое и живое село. Первый ряд домов, протянувшийся по береговой террасе, состоит из двухквартирных брусовых домов. На многих из них прикреплены большие тарелки спутниковых антенн. К берегу приткнуто большое количество моторных лодок с неснятыми моторами, «Вихрями» и японскими «Ямахами». На первый взгляд село не вызывало никакого интереса. Однако когда мы вышли из лодок и пошли в магазин, увидели что второй ряд домов, стоящий за огородами на более высокой террасе, гораздо интереснее. Дома расположились по одной стороне улицы, лицом к Лене. Их перенесли сюда после большого наводнения 1930 г. Дома добротные, украшенные разнообразными наличниками и пропильной резьбой под карнизами. Мы с удовольствием все это пофотографировали.

В Коршуново съехались жители из всех окрестных деревень. Особенно много Светлолобовых из Мутиной. Обосновашиеся здесь с начала XVIII века Округины живут до сих пор, а вот основателей села – Коршуновых – уже не осталось.

Коршуново живо напоминает деревню моего детства. Здесь тоже есть пустые дома, но зарослей травы вокруг них нет, она аккуратно подъедена пасущимися по селу лошадьми и коровами. Уже только это придает улицам села опрятный и жилой вид. На улицах многолюдно: деловито проходят женщины, катаются на велосипедах дети, ездят на мотоциклах парни. В Лене полощутся и стар и млад. В селе два или даже три магазина, есть детский сад, полная школа, библиотека в отдельном доме. Живет Коршуново!

Но жара нынче стоит невыносимая. Пока ходили по селу, перегрелись едва не до теплового удара. Купание в разогретой ленской воде не приносит почти никакого облегчения.

Отплыли. Лена и прибрежные хребты в белесом мареве, ни ветерка, ничто не шелохнется, только гнус активно атакует нас даже на воде, не давая спокойно грести. Еле добрались до подходящего местечка для остановки, немного не добравшись до устья речки Степанихи. Сделали салат из купленных в Коршуново огурцов и зеленого лука, сварили кашу с тушенкой. Ели в накомарниках.

Перед самым закатом из-за горизонта сверху Лены быстро потянулись темные тучи и подул сильный ветер, разом снесший мошку и комаров. Посвежело. Мы вздохнули с облегчением: наконец-то обещанный по Интернету дождь!

 

15 июля, четверг.

Заснули под трепыхания стелющейся от напора ветра палатки, спали, как убитые. А утром сквозь ткань палатки нас опять осветило солнце. Никакого дождя не было и не похоже, что он будет! Дима, тяжело переносящий жару, произносит: «Ка-та-стро-фа!». Собирались вялые и еле передвигающиеся, как осенние мухи. Но вот оттолкнулись от берега, на воде все-таки легче.

Перед устьем речки Степахи берега раздвинулись, открылся прекрасный вид на Лену, упирающуюся в скалистый хребет и делающую поворот вправо. Вид превосходный!

На первой террасе левого берега располагался луг, а на второй, более высокой, – пашня, которая понемногу начала уже зарастать деревьями. Вдали, перед самой речкой, виднеется крыша дома – последний остаток деревни Иванушкóвской.

Место Иванушковской оказалась прекрасным во всех отношениях, и еще в древности было облюбовано человеком. Подойдя к береговому обнажению, мы с Ларисой обнаружили фрагменты так называемой у археологов шнуровой керамики и пару каменных отщепов.

В это время на реке Дима подвел к берегу почти трехкилограммовую щуку. Мы тут же разожгли костер, сварив полный котелок ухи. Выпили по два глотка перцовки с медом, после чего это место стало казаться еще прекрасней. Едва ли не лучшее из всех, которые мы проплыли.

Но и после Иванушковской было не менее красиво. По обоим берегам Лены потянулись живописные скалы, отражающиеся в зеркальной глади воды. В образующихся при движении лодки волнах очертания скал колеблются и искажаются, а над ними в голубизне вод плавно качаются белые перистые облака.

Однако полюбоваться этой красотой не удается. Жара не спадает, и глаза невольно начинают слипаться. Когда Лариса сменяет меня на веслах, я просто отключаюсь.

К вечеру доплываем до острова Важенского, которым мы отметили себе конец дневного перехода. Заплыли в тихую, мелкую протоку и за неимением лучшего места остановились на широкой голой галечной косе. С другого берега протоки над нами высятся пестрые, заросшие соснами скалы. Время от времени с них с внезапным шумом падают камни и катятся по склону, с плеском погружаясь в воду.

 

Фотографии Юрия Лыхина