Тира, Улькан, Казимирова : Река Лена (часть 5)

Тира. Лодка на берегу Лены

Деревня Тира

Тира. Дом с высоким расположением окон

Изучая внутренность дома. Л. Аболина

Старый амбар в Тире

Тира. Стайки с поветью

Река Тира

Ульканская Введенская церковь

Улькан. Вид от церкви

Улькан

Дом в Улькане

Улькан. Амбар

Место впадения реки Улькан в Лену

Ульканская усадьба

Улькан. Пропильная резьба советского времени

Улькан. Взгляд из амбара

Две части села через реку Улькан

Улькан. На закате

Река Улькан

На месте деревни Казимировой

Казимирова

Казимирова. Семенной амбар

В поисках уходящей натуры (от Усть-Кута до Петропавловска)

Пятая часть обширного очерка Юрия Петровича Лыхина о ленской деревне. Предыдущие части прицеплены ниже ...

Другую версию этого же сплава от Ларисы Аболиной см. здесь

Тира

Закончив описание Мысовой, двинулись по направлению к Тире, до которой от Верхнемарково 14 километров. От нее сохранилось полтора десятка домов по улице, протянувшейся в глубине левобережной ленской террасы в 150 метрах от ее бровки и поворачивающей по правому берегу впадающей в Лену реки Большой Тиры. На самой бровке ленской террасы стоит лишь длинное деревянное здание колхозного коровника.

В прошлом году Тиру покинули последние из коренных жителей деревни – старик Мелентий Иванович Назаров со своей женой. Они переехали в Киренск. Однако здесь остается еще один человек – Владимир Игоревич Юшков. Ему 54 года, в 1989 г. он приехал сюда из г. Рудногорска Иркутской области. Работал в химлесхозе на сборе живицы, а после закрытия предприятия так и остался в Тире.

По словам Юшкова, деревня располагалась по обоим берегам Большой Тиры и даже на другой стороне Лены. Тира, несмотря на свою приличную ширину, не глубокая речка. Через нее идет брод, после которого дорога-летник тянется еще восемь километров до Улькана.

От большинства оставшихся тирских усадеб сохранились только дома без всяких хозяйственных построек, поэтому об их планировке сказать почти нечего, кроме того, что амбары располагались справа от домов, а по сохранившимся в одной из усадеб двум стайкам с поветью, что скотный двор находился «на задах». Первый сверху Лены дом выделяется высоким расположением окон. Дом рублен в лапу из бревен диаметром 30-35 сантиметров, стоит под двухскатной стропильной крышей перпендикулярно улице и реке. Три окна на лицевом фасаде врублены в восьмой венец на высоте ровно двух метров. Сложен дом из 14 венцов.

Из трех сохранившихся в деревне амбаров один – двухэтажный, четырехкамерный – выглядит весьма архаично. Он рублен в обло, имеет самцовую крышу, покрытую тесом, сохранились даже поддерживающие тес курицы. Двери амбара поворачиваются не на железных навесах, а на деревянных «пятах» на крайней доске двери, которые входят в углубления в нижней и верхней колодах дверного косяка. Такой амбар было бы неплохо перевезти в «Тальцы», он, несомненно, стал бы украшением музея.

В другой усадьбе сохранились рубленые также в обло две стайки с поветью, имеющие особенность в том, что второй этаж (поветь) шире нижнего этажа почти на метр и нависает над стайками, создавая перед входами в них закрытое от дождя и солнца пространство. Однако эту постройку уже начинают пилить на дрова.

До самого вечера рассматривали Тиру. Выплыли в 20 часов и в наступающих сумерках остановились где-то около Улькана.

Улькан

Утром собирались долго и отплыли только к обеду. За первым же поворотом Лены на правом ее берегу появился Улькан. В нем оказалось неожиданно много домов, разбросанных по обоим берегам реки Улькан. До Великой Отечественной войны в селе стояло около 60 дворов, жило до 200 человек. При этом в разделенных рекой частях Улькана были отдельные колхозы и даже школы по 40 учеников в каждой. Через р. Улькан существовал деревянный мост, который в половодье часто сносило. Тогда сельские мужики собирались вместе и вновь устраивали переправу.

Сегодня в Улькане постоянно живет лишь один человек – Василий Никонов из Марково. Его мы встретили, подплывая, – он проверял поставленные сети. По виду, совершенно спившийся человек. Но летом в Улькане пребывает немало людей. Знакомимся с Ниной Ивановной Сорокиной, урожденной Красноштановой. Родившись и выйдя замуж в нижележащей Лазаревой, в 1959 г. она с мужем переехала в Улькане и прожила здесь 40 лет. Сейчас живет в Иркутске, но летом навещает родную деревню с кем-нибудь из детей и внуков.

В другом ульканском доме каждое лето отдыхает приезжающий из Москвы Геннадий Николаевич Красноштанов (родился в 1952 г. в Улькане). Этим летом он здесь с женой и с племянником. В одном доме с ними устроились две старушки из Марково. Мы разговорились с более пожилой по виду – Людмилой Глебовной Третьяковой, урожденной Красноштановой. Она тоже ульканская уроженка, родилась в 1931 г. Ходит Людмила Глебовна трудно, с палочкой, но с живым интересом отвечает на наши вопросы.

На левом берегу р. Улькан застройка сохранились настолько фрагментарно, что планировку этой части села и представить невозможно. Кажется, что дома поставлены совершенно произвольно. Не помогает даже табличка на одном из домов, свидетельствующая, что здесь находилась улица Советская. Поодаль от жилых строений, на ленской террасе, зияет пустыми окнами здание построенной в 1898 г. Ульканской Введенской церкви. Вокруг нее все заросло высокой травой.

На правом берегу р. Улькан дома от улицы, протянувшейся вдоль р. Лены, поднимаются вверх по склону горы и объединяются улицей Яровой. Едва ли не большая часть ульканских домов была построена в колхозное время, о чем свидетельствуют их увеличенные размеры, большие окна, орнамент наличников с пятиконечными звездами и пропильная резьба по фризу домов, в которой повторяются изображения серпа и молота. Аналогичные символы рабоче-крестьянской власти обнаруживаются и на перилах двухэтажного амбара, набранных из пропильных дощечек.

Однако сохранились здесь и более старые постройки. Один из домов у подножия горы представляет собой заднюю часть дома-связи. Передняя его часть явно отпилена. Это подтверждает и Н.И. Сорокина: «Два брата делились. Переднюю часть поставили напротив, на другой стороне улицы. Мы в нем и жили. Он потом сгорел».

Рядом с сохранившейся частью дома-связи стоит весьма архаичный амбар: двухэтажный, четырехкаменый, рубленный в обло, с самцовой крышей, с сохранившимися (правда, плохо) охлупнем и курицами. Входные двери в него, так же как и в Тире, не на железных навесах, а на деревянном ходу. Жалко, что такой образец разрушается и приходит в негодность.

Пока я разглядываю внешний вид деревянных строений, Лариса изучает русские печи и их расположение в жилых помещениях. Ряд наблюдений по этому поводу просится к изложению в специальной статье.

В оставленных избах, как обычно, часто находятся брошенные документы и семейные фотографии. Все, что можно, мы собираем и везем с собой, они пополнят фонды музея «Тальцы».

На самом взгорке обрывистого правого берега реки Улькан, возвышается памятник павшим в Великую Отечественную войну. Надписи на нем гласят:

Ушли на защиту Родины – 58 человек.
На трудовой фронт – 11 человек.
Не вернулось – 25 человек.
Вернулись – 44 человека.

Фамилии погибших (в основном, Красноштановы и Арбатские) с полными именами и отчествами увековечены на до сих пор сияющих табличках из нержавеющей стали. Однако ничто не вечно под луной. Умерло село, заросла травой забвения и дорожка к памятнику в честь его бывших жителей.

Казимирова

От Улькана до следующего поселения, деревни Казимировой, в которой также жили Красноштановы и Арбатские, – 11 километров. Однако деревни уже нет совсем. Берег по левой стороне Лены зарос бурьяном. На отдалении друг от друга стоят еще развалины двух домов и большого двухэтажного двухкамерного амбара, расположенного высоко, у самого леса. По всей видимости, это был колхозный семенной амбар, или мангазея. Под самой крышей, справа от входной двери, вырезана дата: «1843 сен. 20». На бревнах амбара видны зарубки, свидетельствующие об его переносе с другого места.

В конце дня после осмотра остатков деревни расположились в устье впадающей в Лену речки Казимировки. На следующий день, 1 сентября – в первый день осени – устроили себе выходной. Варили уху из пойманной небольшой сетью рыбы, прогулялись по еле заметной тропинке вдоль речки Казимировки, писали дневники, переваривая и осмысливая увиденное в пути.