По реке Илим : Часть 4. Солодкова и Коченга

Часть 4. Солодкова и Коченга

«В ночь отправились далее. Илим капризно плещется между двумя хребтами, иногда очень значительной высоты. Местами и весьма часто попадаются шиверы (вода пада­ет чрез камни); при оплошности кормовщика лодка наша нередко ударялась о камни; сон был поэтому не особенно крепкий, а с прибытием в приходское село Коченгское с раннего утра начался торжественный звон и пестрая толпа коченгцев нетерпеливо ожидала на берегу выхода высокого гостя. В толпе, прячась за других, выглядывали политичес­кие: показать, что и они интересуются приездом архиерея, им не хотелось, а с другой стороны, этот приезд, всколых­нувший жизнь коченгцев, коснулся и жизни ссыльных; они интересовались — каков архиерей, о чем он поучает народ; некоторые из них пришли даже на молебен в храм…

Село Коченгское расположено на левом берегу р. Или­ма при слиянии двух речек — Коченги и Илима; в нем 53 двора. Приходский храм вне села, в поле, посвящен име­ни св. Алексия, человека Божия, существует с 1862 года, имея при себе 1210 душ прихожан обоего пола. Храм достаточно прочен и всем нужным снабжен, обнесен хорошей деревянной оградой. По штату положен священ­ник и псаломщик. Священник Мичурин только что при­ехал, будучи переведен из Шамановой. Бывший священник о. Лыхин выехал из Коченги 20 марта, значит, приход сто­ял свободным 2 1/2 месяца, заведовал им илимский свя­щенник о. Н. Савватеев. О. Мичурин с образованием 3 кл. духовного училища, в сане священника служит 18 лет. Должность псаломщика относит Василий Плетенев, обу­чавшийся в Киренской второклассной школе, 19 лет. Про­сил Владыку о рукоположении его в сан диакона; получил отказ, за малолетством и неподготовленностию.

В 8 час. утра Владыка вышел из лодки. По пути к храму он выслушал краткий доклад о. благочинного о состоянии прихода; многочисленная толпа в глубоком молчании со­провождала нас. В храме Владыка отслужил молебен св. Алексию, человеку Божию и св. Иннокентию Иркутскому с акафистом. Народу собралось более 300 челов. Так как Ко­ченгский приход в значительной степени подвержен пороку пьянства, то Владыка признал нужным предложить наро­ду назидание о вреде и пагубности пьянства. Прекрасное слово его было выслушано при гробовой тишине и, несом­ненно, запало глубоко в сердца слушателей… Храм и все церковные документы найдены в порядке, деньги и свечи в целости. Из храма Владыка проследовал в местную цер­ковно-приходскую школу, где произвел экзамен выпускным ученикам по всем предметам курса, сделавши отметку в визитационной книге, что познания учащихся вполне удовлетворительны. В школе всего обучается 15 мальчиков и 8 девочек. Учащим состоит дочь крестьянина, девица Ксения Попова с 11 февраля 1913 года, с образо­ванием Малышевской второклассной учительской школы. Имущество школы в порядке. Преподавши благословение ученикам и раздавши привезенные гостинцы — пряники и конфекты, Владыка посетил местного благотворителя школьного и церковного К.И. Щегорина, священника о. Ми­чурина и псаломщика Плетенева. Коченгское было настро­ено по-праздничному. Мужики и бабы, разодетые, сидели около домов и тотчас вставали, как Владыка показывался на улице. В 2 часа дня отправились дальше. Плыть теперь было безопасно, р. Коченга углубила воды Илима вдвое, шиверы встречались редко, да если и попадались, то камни были на значительной глубине, не представляя опасностей для нашей флотилии. Отсюда мы отправились на четырех крытых лодках: в одной плыл Владыка с сопровождавшим его священником, в другой — свита, в третьей — становой пристав и в четвертой — благочинный. Илим торжествовал праздник… Весело оглашался он всплескиваниями весел и говором ямщиков, перебрасывавшихся деловыми фразами с одной лодки на другую. Лодки наши — то плыли рядом, то привольно разбрасывались в длину и ширь Илима, на расстоянии нескольких сажен. Пить чай, обедать и ужинать Владыка приглашал в свою лодку. Уха подава­лась прямо с огня на стол, в задымленном котле. Отдавая несколько запахом дыма, она имела какой-то особенный вкус, заставляя нас с аппетитом кушать одну тарелку за другой. Варили на особо устроенном очаге, в носу лодки, здесь же кипятили самовар и чайник, так что плавание про­должалось без остановок. Особенно очаровательным был ужин, когда кругом окутывала темнота, природа замира­ла, изредка разве раздавалось в лесу чириканье птички, лодки плавно катились вниз, понуждаемые гребцами. При зажженной свече мы семьей совершали свой поздний ужин, отдыхая от дневного труда в задушевной беседе со своим Архипастырем. Хорошее было времечко. Мне оно будет памятно до гроба… После ужина, одевшись потеплее, Владыка выходил подышать свежим воздухом, пользуясь временем, когда мошка и овод давали вздохнуть их посети­телям… Запросто он беседовал с ямщиками, интересуясь их жизнью и занятиями. Они сначала робели, а потом более смелые из них вступали в разговоры и рассказывали своему Архипастырю о наболевших своих нуждах, своих печалях и радостях…»

Алексеевский храм в с. Коченгском (1913 год).

Церковно-приходская школа в с. Коченгском (1913 год).

Отдых у берега Илима (в шляпе - автор описания поездки епископа Зернова Н.Пономарев) (1913 год).

От Лыхиной до следующего по Илиму населенного пункта раньше считалось 16 верст, а ныне 14 километров по тихой, спокойной воде.

Скалистый выступ, словно причал. Так и хочется выйти на берег.

Через три с половиной часа мы добрались до места, где некогда стояла деревня Солодкова. На противоположной стороне, на высоком, заросшем вековыми елями берегу заметили зимовье. Сюда и причалили. Ужинали за столом, сколоченном на косогоре под раскидистой елью, в ветвях которой перелетали и свистели чечевицы.

Рядом с зимовьем находится еще одна небольшая постройка. Здесь место для очага устроено под навесом из досок и огорожено от ветра жердевым заплотом. Так ни дождь, ни ветер не помешают приготовить еду и вскипятить чайник.

Вечер наступил быстро, в водах Илима заплескалось закатное солнце.

Живописное зарево густо окрасило небо и воду.

Дима походкой йети отправился на вечерний моцион.

Солнце давно скрылось за таежным горизонтом, а облака высоко над землей продолжают полыхать в его отсветах.

Ночью по поляне возле стоящего невдалеке амбара бродил медведь. Выходя на улицу, Дима едва не натолкнулся на него.

К двери амбара прислонена коса-литовка – до сих пор необходимое орудие труда в сельской местности.

Ранним утром собираемся и отплываем. Противоположный, более низкий берег Илима пуст, здесь и стояла деревня Солодкова.

В солнечный день каменистое дно Илима просматривается, как на ладони.

Можно плыть и, как в аквариуме, наблюдать жизнь под водой.

Вода в Илиме чиста, и в отличие от рек в Европе, ее спокойно можно зачерпывать в котелок.

При отсутствии человека чиста и природа вокруг. День прекрасен, река тиха и умиротворенна. Плыть одно удовольствие.

Добрались до когда-то большого, волостного, села Коченга, встретившего нас захудалой нежилой развалюшкой.

Единственное окно этой хижины находится у самой земли и беспрепятственно зарастает густой травой.

А место здесь привольное. С правой стороны в Илим впадает река Коченга, с левой, на высоком яру, располагалось само село.

Коченга оставалась жилой дольше всех остальных верхнеилимских селений. Но сегодня здесь постоянно живет только один человек – Иван Воронцов. Он родился в Абакшиной, его отец родом из Чуриловой, а мать (урожденная Скуратова) из деревни Лыхиной. Иван разговорчив, утверждает, что серьезно занимается астрологией. У него всклокоченные сизые волосы и недоверчивые медвежьи глазки под густыми бровями. «Я здесь 20 лет скрываюсь… от цивилизации». Работал он на метеостанции, после чего в его трудовой книжке появилась запись: «Уволен за браконьерство».

В результате случившегося в 1990-х годах пожара половина Коченги сгорела, в том числе и дом Ивана. Теперь он живет в небольшой бане, словно медведь в берлоге.

По берегу над рекой в мужицком беспорядке наставлены какие-то городушки, разбросаны бочки, старые лодки, дрова…

Эта громоздкая конструкция – коптильня, в которой Иван коптит и рыбу, и мясо. В этом деле он, несомненно, мастер. Щука, которой мы угощались, была очень вкусна…

Уцелевшая от пожара половина Коченги расположена дальше, за крутым поворотом Илима. Туда мы и направились вместе с Иваном.

Несколько построек здесь летом обитаемы, в том числе и этот домик с двумя спутниковыми антеннами.

Трясогузка присела на конек старого дома и черными бусинками глаз осторожно наблюдает за нашей прогулкой по деревне.

Возле ограды сложена поленница из впрок заготовленных лиственничных дров. Старый будильник – как символ ускользнувшего времени для доживающей свой век деревни.

Последний взгляд на то, что осталось от Коченги… Погода портится, и на душе под стать – несколько печально.