Коренные народы Севера в XX веке (на примере эвенков Северо-Востока Иркутской области)

Анастасия Пяткова (Пастухова),ассистент кафедры всемирной истории Иркутского государственного педагогического университета, г. Иркутск

АнастасияЮрьевнаПяткова (Пастухова),
ассистенткафедрывсемирнойистории
Иркутскогогосударственного
педагогическогоуниверситета,
г. Иркутск

XX век — время всеобщей перестройки жизни на Севере: культурная революция и индустриализация в значительной степени изменили быт коренного населения север­ных районов России. Эти страницы истории до сегодняшнего дня остаются мало изученными, в особенности жизнь небольших этнических групп, таких как эвенки северо-востока Иркутской области.

Район данного исследования совпадает с границами Байкало-Патомского нагорья — территории исторического проживания и кочевок эвенков, составлявших некогда единую компактную группу. Исходя из исследований Б.О. Долгих (1960), А.Т. Само­хина (1927), Е.И. Титова (1923), можно говорить о том, что эта группа эвенков первоначально представляла собой конгломерат выходцев с севера Байкала и северо-востока Олёкминского края (киндигиры, чильчагиры). Административное деление региона в течение первой половины XX века неоднократно изменялось. В настоящее время изучаемая область включает Бодайбинский, Мамско-Чуйский (выделился в 1951 г.) районы Иркутской обла­сти.

Под лозунгом ликвидации безграмотности, поднятия уровня образования, перевода с кочевого образа жизни на оседлый и развития экономики в целом советским правительством насаж­дался полный государственный контроль за жизнью коренных на­родов Севера.

Вопросы национальной политики в отношении коренных наро­дов Севера освещены в трудах: История и культура коряков (общ. ред. А.И. Крушанов) (1993); Мельникова Л.В. Тофы: историко-этнографический очерк (1994); История и культура орочей: историко-этнографические очерки (отв. ред. В.А. Тураев) (2001); Сирина А.А. «Катангские эвенки в XX веке: расселение, организа­ция среды жизнедеятельности (2002); и др.

Начало проведения национальной политики в отношении ко­ренных народов было положено в 20-х годахXX века. В 1924 году при ВЦИК СССР образован Комитет содействия народностям Се­верных окраин (Комитет Севера). Для изучения хозяйства, куль­туры и быта северных народов были организованы экспедиции в районы их расселения.

Группе исследователей, работавшей при поддержке прави­тельственных органов, в течение семи лет удалось разработать эффективные рекомендации по переводу кочевых эвенков на оседлость. По инициативе Комитета Севера в 1926-1927 годы была осуществлена Приполярная перепись населения северных окраин. В результате была получена важная информация о жизни и хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера, проживающих на территории России. Материалы переписи по­служили научной основой для организации учреждений культуры, просвещения, здравоохранения, а также для проведения земле­устройства, национального районирования и других мероприя­тий. Кроме того, перепись позволила обеспечить более полный сбор государственного налога — пушнины.

Данные Приполярной переписи были обработаны и изложены в статистическом очерке А.Т. Самохина, где, в частности, гово­рилось: «Бодайбинский район был издавна населен тунгусами. Позднее сюда перекочевали якуты, поселения которых прочно укрепились в районе бассейнов Витима, Олёкмы, Чары. Затем, с открытием Бодайбинско-Олёкминской золотопромышленной си­стемы, Бодайбинский район быстро стал заселяться приисковым русским населением. Шумная ватага русских золотоискателей, густо осевших по притокам р. Жуи и Витима, сильно потеснила как охотников-тунгусов, так и якутов. Поскольку позволяли мест­ные природные условия, часть бродячих тунгусов перекочевала в пределы нынешней Бурят-Монгольской Республики и северо­западных земель бывшей Забайкальской области. Другая часть выдержала натиск русских пришельцев, уходя со своими кочев­ками в нетронутые просторы бодайбинской тайги, но постепенно была втянута в орбиту новой экономики» (1).

А.Т. Самохин, основываясь на данных переписи, сделал вы­вод о том, что к концу 20-х годов XX века большинство эвенков Мамско-Бодайбинского района уже нельзя было отнести к коче­вым или бродячим народам.

Перепись проводилась по трем стойбищам Бодайбинского района: Мамакан, Толондо и Хомолхо. Состав тунгусского насе­ления был следующим:

Данные свидетельствовали о крупном перевесе мужского насе­ления над женским, что, по мнению Самохина, ставило под сомне­ние жизнеспособность бодайбинских тунгусов. Однако по резуль­татам Приполярной переписи оказалось невозможным составить полной картины о тунгусском населении, так как за основу иссле­дования была взята жизнь нескольких стойбищ, в то время как значительная часть тунгусов кочевала по рекам Большому Патому, Малому Патому, Чаре, Ваче, мелким речкам и ручьям. Поэтому во­прос о количестве тунгусского населения так и остался открытым.

Кроме информации о количественном и качественном составе тунгусского населения в ходе переписи были собраны сведения о культурной составляющей жизни тунгусов: их занятиях, языке и т. д.

В своем статистическом очерке А.Т. Самохин также системати­зировал данные о роде занятий эвенкийского населения. По преи­муществу эвенкийское хозяйство являлось промысловым. Основ­ным занятием эвенков Мамско-Бодайбинского района, которые вели кочевой и полукочевой образ жизни, была охота на пушного зверя: соболя и белку. Имело место и оленеводство, но оно было распространено в меньшей степени: на изучаемой территории не отмечалось ни одного крупного оленеводческого хозяйства. Мас­штабы оленеводства можно проследить по следующей таблице:

Данная таблица показывает, что эвенки Мамско-Бодайбинского района не располагали крупными стадами оленей. Большинство хозяйств (67 %) не насчитывали даже десятка голов.

В результате переписи были получены сведения о языке ко­ренных народов. Эвенки Байкало-Патомского нагорья в 1920-х годах говорили на эвенкийском наречии, общем для всех учтенных эвенков. Многие легко изъяснялись на якутском языке. Встреча­лись случаи, когда эвенки считали своим родным языком якутский (информатор И.А. Корякин, 1949 г. р.). Здесь, очевидно, сказалось близкое соседство эвенков с якутами.

Что касается русского языка, то он был распространен далеко не по всем эвенкийским стойбищам. Это подтверждают сведения А.Т. Самохина о количестве эвенков, говоривших на русском языке:

Менее всего русский язык был распространен среди населения стойбища Мамакан, находившегося всего в 32 километрах от города Бодайбо. Самый высокий процент говорящих по-русски наблюдался по стойбищу Толондо, население которого было занято в лесозаго­товках на прииске Светлый. Сравнительно много эвенков со стойби­ща Хомолхо было знакомо с русским языком. Эти эвенки в свое вре­мя общались сжуинским приисковым населением и в конце 1920-х годов были задействованы в работе Мачинской ярмарки. В среднем в данных трех стойбищах по-русски на 1927 год говорило 45,9 %.

Грамотность среди коренного населения Байкало-Патомского нагорья в начале ХХ века была явлением редким. Только на круп­ных стойбищах встречались грамотные люди. В данном случае речь идет о «русской» грамотности, поскольку наиболее сильное культурно-экономическое влияние на эвенков оказывало именно русское население. В отчете А.Т. Самохина приводятся следую­щие цифры на этот счет:

Низкий уровень грамотности объяснялся тем, что эвенки не имели возможности обучать своих детей в русских школах из-за большой удаленности школ от стоянок, иногда до 200 километров. И отдавать детей в школы-интернаты у эвенков было не принято. А культурно-просветительской работы специально по эвенкийским стойбищам не проводилось. Поэтому первоочередными задачами советского правительства были объявлены ликвидация безграмот­ности и общий подъем культурного уровня коренного населения.

В 20-х годах ХХ века в различных районах Севера начали от­крываться так называемые культурные базы (культбазы) — учреж­дения, сочетавшие в одном комплексе все виды обслуживания коренного населения. Планировалось, что непременной принад­лежностью каждой культбазы будут школа-интернат, дом кочевни­ка, баня, больница, красный чум, ветеринарный пункт, слесарные и столярные мастерские.

Социально-культурные перемены в жизни эвенков можно про­следить на примере одной из групп, проживавших на севере Ир­кутской области. Архивные данные свидетельствуют о том, что на территории Иркутского округа (ныне Иркутской области) в Бодай-бинском районе (сегодня территория Бодайбинского и Мамско-Чуйского районов) с 1931 года функционировало Мамское родовое собрание. Оно подчинялось Мамскому поселковому Совету депута­тов трудящихся (пос. Мама), который был образован в октябре 1930 года. Мамское родовое собрание объединяло 39 туземных (эвен­кийских и якутских) хозяйств, кочевавших по территории 240 ква­дратных километров. Местное население кочевало по рекам Маме, Мамакану, Конкудере, Чуе, Бисяге, Делиндре — бассейн Витима.

В 1931 году на заседании Мамского родового собрания было предложено организовать в устье реки Конкудеры туземную де­ревню, которая должна была стать хозяйственно-культурным центром Мамского родового собрания (2).

В 1932 году раздробленное кочующее население (преимуще­ственно эвенки) было организовано в охотничье-оленеводческую промысловую артель «Красная звезда». В 1934 году артель реор­ганизовали в колхоз.

Основным направлением деятельности членов артели была охота на белку и соболя. Кроме того, велась заготовка мяса диких животных, осуществлялся рыбный промысел. Побочными работами были перевозка грузов слюдоразработок и извоз на оленях в зимнее время, а также заготовка леса при золотодобывающих приисках (3).

В 1934 году был образован Конкудерский национальный (ту­земный) совет, который подчинялся районному Совету депутатов трудящихся (4). Тогда же активом совета было решено создать рабочие секции: финансовую, животноводческую и культурно-просветительскую (5).

В задачи культурно-просветительской секции (культсекции) входили подъем культурного уровня коренных жителей, широкаяпропаганда советской власти, привлечение местного населения к работе избы-читальни, выпуску стенгазеты, проведению ликбе­за, различного рода политических кампаний и праздничных тор­жеств. Также работники секции осуществляли контроль над рабо­той школы и санитарным состоянием поселка.

Вскоре после создания культурно-просветительской секции в кол­хозе «Красная звезда» была организована изба-читальня. Поначалу из-за нехватки квалифицированных сотрудников, отсутствия музы­кальных инструментов, радио и другого необходимого оборудования возникало немало проблем. Однако в отчете о работе избы-читальни за первый квартал 1939 года говорилось о том, что было организова­но четыре вечера художественной самодеятельности и девять вик­торин, а также проводились игры (домино, шахматы, бильярд). Дея­тельность культсекции этим не ограничивалась. 12 апреля 1936 года вышел первый номер стенгазеты «Новая деревня» (всего было вы­пущено пять номеров). В 1938 году в поселке появилось радио (6).

В функции культсекции входила также проверка санитарного со­стояния домов местного населения, которая проводилась один раз в пять дней. Правила гласили, что каждый колхозный двор должен иметь оборудованные помойную и уборную ямы, а к 1 мая была обя­зательной побелка квартир. В целях противопожарной безопасности следовало очищать лесоучасток вокруг поселка от хвороста и вер­шин. Повсеместно проводилась активная разъяснительная работа по правилам личной гигиены (7). Однако положительные результаты разъяснительной работы были не везде. В верховьях рек Конкудеры и Мамы, где эвенки продолжали жить в избушках и юртах, проверяю­щие отмечали антисанитарное состояние: грязь и тесноту (8).

Для ликвидации безграмотности не только организовывали работу изб-читален, но и строили школы-интернаты. К 1934 году в селе Конкудера уже действовала начальная школа-интернат, где обучались дети коренных жителей. Но в документах тех лет от­мечалось много недостатков в работе школы: слабая дисциплина учащихся, низкий уровень успеваемости, плохие бытовые усло­вия и полное отсутствие медицинской помощи. Также в 1930-х годах на исследуемой территории школы-интернаты действовали в поселке Горная Чуя (8 классов), на приисках Андреевский, Свет­лый (7 классов), на прииске Кропоткин и в Бодайбо (8 классов).

В целом национальная политика советского правительства в от­ношении коренных народов Севера дала следующие результаты:

1. Большое значение имела работа по ликвидации неграмот­ности. У жителей Севера появилась возможность получать об­разование и работу, приобщаться к культурам других народов. С другой стороны, государственным языком был русский, следова­тельно, обучение в школах велось на этом языке и создаваемые организации: ясли, детские сады, школы-интернаты, больницы — и органы управления также вели работу только на русском языке. Постепенно происходило засилье русского языка, что влекло за собой утрату языка родного.
   В свою очередь, система интернатов, надолго отрывая детей от семьи и ее традиционных занятий, привела к разрушению исто­рически сложившихся форм передачи профессиональных навы­ков, таких как охота и оленеводство, от поколения к поколению.
2. Организация и развитие здравоохранения и медицинского обслуживания позволили значительно сократить заболеваемость и смертность. Однако этот процесс проходил с переменным успе­хом, играла свою роль вековая традиция коренного населения по­лагаться на традиционные народные методы лечения и искусство врачевателей-шаманов. Препятствовали развитию здравоохране­ния и такие факторы, как удаленность районов кочевок местных жителей, нехватка медицинского персонала, проблемы с финан­сированием, повсеместное спаивание эвенкийского населения (9).
3. Проведение коллективизации, организация государственных промыслово-оленеводческих колхозов, т. е. введение нетрадици­онных форм хозяйствования, привели к закреплению ранее ко­чевых народов на определенной территории, изъятию оленей из личной собственности, переориентации хозяйственной деятель­ности колхозов на охоту, скотоводство, полеводство, что, в свою очередь, предопределило вынужденный переход на оседлость.
   Ломка в традиционном укладе ведения хозяйства эвенков имела негативные последствия: колхозы как форма организации эвенкийских хозяйств не оправдали себя. Вскоре колхозы были переформированы в промхозы, основными видами деятельности которых стали заготовка древесины, медтехсырья — трав, ягод, продуктов охоты и оленеводства (панты, струя, медвежьи лапы и жир), а также разведение серебристо-черных лис. Внедрение но­вых форм хозяйствования привело к тому, что оленеводство при­шло в упадок и основным видом деятельности стала охота. Для осуществления торгового оборота с пушниной были образованы интегралсоюзы, но закупка пушнины государственными образо­ваниями велась по низким ценам, поэтому большей популярно­стью у эвенков-охотников пользовались частники-перекупщики.
4. Промышленное освоение территорий обитания малых наро­дов (развитие горнодобывающей промышленности, пароходства и авиации, строительство дорог) наряду с бурным развитием эко­номики страны повлекло за собой вытеснение этносов с обжитой территории, сокращение поголовья оленьего стада и нарушение условий обитания диких животных. Эвенки, кочевавшие по территории нынешних Бодайбинского и Мамско-Чуйского районов, одни из первых в Иркутской губернии столкнулись с процессом «опромышливания» территории пришлым русскоязычным населением в конце XIX века. Продвигаясь от по­селка Мача на реке Лене до притоков Витима, русские преследова­ли цели добычи и вывоза полезных ископаемых, таких как золото и слюда, а также скупки пушнины: соболя, белки (10). Для этого были проложены дороги, в том числе первая в Иркутской губернии неболь­шая железная дорога от Бодайбо до прииска Светлый, вдоль которой возникла целая система приисков с открытым способом добычи зо­лота. Местные эвенки активно участвовали в этом процессе. Они вы­ступали в качестве проводников, перевозчиков грузов, заготовителей леса для приисковых нужд, отчасти в роли поставщиков продукции пушно-мехового промысла и оленеводства (кожи, ремни, шкуры). Золотоискатели, в свою очередь, обеспечивали снабжение тканями, оружием, продуктами питания (чай, крупы, сахар), а также в изобилии водкой, табаком, дорогостоящими сладостями и безделушками.
5. Борьба с религией и институтом шаманства привела к лик­видации главных носителей традиционной духовной культуры — шаманов.
   Все эти процессы завершились между 80-90-ми годами XX века. Насильственно проводимые так называемые положитель­ные мероприятия советского правительства привели к тому, что за короткий промежуток времени (70 лет) произошла сложная пе­рестройка исторически сложившегося жизненного уклада корен­ных северных народов. Государство сумело проникнуть не только в хозяйственную (закрепление охотников на определенной терри­тории, организация артелей, контроль над проведением охотни­чьего промысла и пр.), но и во внутрисемейную жизнь коренного населения. Это выражалось в регламентации и организации жиз­ненного уклада: тотальном прикреплении к месту жительства, ре­гистрации рождения, брака, смерти, а также в навязывании эле­ментов чужеродной культуры. В итоге происходило разрушение сложившихся в поколениях норм деловых этнических отношений, тем самым создавался конфликт не только внутри этнического общества, но и внутри эвенкийской семьи.

Что мы имеем сегодня?

В Мамско-Чуйском районе Иркутской области на 25 мая 2005 года насчитывалось 48 эвенков (32 взрослых и 16 детей). Основ­ная масса — пенсионеры, кочевников нет. Известно, что в Бодай-бинском районе (между реками Большим Патомом и Малым Пато-мом) до сих пор кочует одна семья из рода Максимовых. Эвенкий­ский язык стал бытовым и был практически утрачен. Эвенкийское население практически растворилось в среде пришлого русско-язычного населения и проживает в поселках. Из традиционных видов хозяйства остались охота, рыболовство, собирательство (ягода, орехи), преимущественно в целях личного пропитания.

В конце XX — начале XXI века государство снова обратило внимание на коренные народы, призывая их возрождать и со­хранять свою традиционную культуру. Непроизвольно возникает вопрос: «А какую культуру необходимо восстанавливать и сохра­нять— художественные промыслы, национальную кухню, нацио­нальные праздники, одежду?..»

Создаются ассоциации, фонды, выделяются средства. Носи­телей информации осталось не так много, большинство уже в преклонном возрасте. Они вряд ли смогут вернуться в тайгу и ве­сти прежнее хозяйство. Молодежь, в силу многих обстоятельств, уже не может и не хочет вести традиционный образ жизни — на­рушена связь поколений. Есть попытки возрождения традицион­ных хозяйств, но они существуют за счет дотаций государства. Находятся единицы, желающие вернуться к истокам. Однако речь идет уже о видоизмененном хозяйстве, претерпевшем сильное влияние новой культуры XX века. Время упущено...

ПРИМЕЧАНИЯ

1.  Государственный архив Иркутской области. Оп. 1. Д. 18. Са-мохин А. Статистико-экономический очерк положения тунгусов, населяющих Бодайбинский район. 1927 г.

2.  Государственный архив города Бодайбо (ГАГБ). Ф. 5. Оп. 1. Д. 1. Протоколы общего родового собрания, 1934-1939 гг.

3.  ГАГБ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 2. Акт Мамского родового собрания за 27.08.1927 г.

4.  ГАГБ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1.

5. Там же.

6. Там же.

7. Там же.

8.  ГАГБ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 4. Докладная записка, отчет о работе Конкудерского национального совета.

9.  В 1930 г. на основании установок директивных органов при секторе снабжения наркомторга РСФСР была введена целена­правленная продажа спирта и водки в целях стимулирования пушных заготовок. В результате северные народы получили «сво­бодный» доступ к приобретению алкоголя.

10.  Подлиняев Г.М. К вопросу о закреплении населения и соз­дания постоянных кадров в слюдяной и золотодобывающей про­мышленности Иркутской области//Известия Восточно-Сибирского отдела Географического общества СССР. 1970. Т. 68. С. 94-102.

Журнал "Тальцы", 1 (32), 2009 год