Село Карам (рукопись бухгалтера Ивана Бурляева, 1940-е годы)
Категория: Казачинско-Ленский район : История
Предыдущая статья | Следующая статья
Село Карам, рукопись бухгалтера Ивана Бурляева, 1940-е годы. В таком отдаленном таежном месте, в глубине сибирских таежных дебрей такое село любого приезжего и проезжего веселит. И уже забывается, что находишься так далеко от обжитых мест, где частые на виду друг от друга деревни и села. Вдруг в такой таежной глухомани вырисовывается по-сибирски довольно большое русское село Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области.
О рукописи Ивана Ивановича Бурлаева
Рукопись Ивана Ивановича Бурлаева повествует о непростых временах в жизни сибиряков Верхоленья - эвенков и русских. В предвоенные и послевоенные годы была ещё свежа память о дореволюционной жизни, но в то же время традиционную культуру и размеренный ритм труда в природе мощно вымывали и замещали идеологические волны. Колхозный строй причудливо вплетался в привычную ценность общинности, «план» и «трудодень» меняли распорядок труда таёжников, формировали новые ориентиры будущего.
Рукопись сохраняли жители деревни Вершина Ханды Казачинско – Ленского района. Во время полевых работ 2002 г. в Вершино-Хандинской эвенкийской общине мне сказали, что существует «книга про Ханду», которую писал хандинский житель, по национальности бурят, Иван Иванович Бурлаев, к тому времени ушедший из жизни. Текст (пачку тетрадных ученических листов), переданный для публикации Александром Ивановичем Чертовских, привезли в Иркутск Зоя Васильевна Городилова и Любовь Витальевна Чинагина.
Виктор Алексеевич Кузнецов разделил моё мнение о ценности такого непривычного, «непричёсанного» по стилю и форме источника, и приложил массу энергии и усилий, благодаря которым стала возможна настоящая публикация.
Доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии СО РАН им.В.Б.Сочавы Милана Рагулина
Глава 14. Село Карам (Уникальное село).
Это село расположено на расстоянии около 250 км от своего райцентра - села Казачинское. В летнее время связь только водным путем по быстрой реке Киренге, да конная тропа по тайге, которая проходит через множество хребтов, заболоченных местностей, множество речушек и рек, притоков Киренги. Только в зимнее время есть санная дорога.
В то время никто не мечтал о моторных лодках, автомашинах, самолетах и вся транспортная тяжесть ложилась на лошадей и лодки-долбленки, которыми надо управлять шестом и веслом, имея силу и умение. Вот только почта до Карама поступала с большим опозданием. Ведь почту, хоть уже самолетом доставляли до города Киренска, а с Киренска до Казачинска на верховых лошадях на расстояние около 250 км., и с Казачинска до Карама на таком же расстоянии. Но, тем не менее, Карам жил полнокровной жизнью.
Карамский колхоз "Искра" был самым крупным колхозом по своему району и при том передовым колхозом, выполняющим и перевыполняющим все государственные планы военного времени по сельскохозяйственным продуктам (зерна, мяса, молока). Вместо молока сдавали топленое сливочное масло в деревянных бочках, куриные яйца с птицефермы и другие продукты заготовок.
Все это сплавляли на плотах по Киренге до Киренска, мясо в живом весе (свиней со свинофермы) на плотах, а крупный рогатый скот, лошадей самогоном (гуртами) по таежным тропам.
В основном продукты сельского хозяйства шли на снабжение золотопромышленников Бодайбинских золотых приисков, а на золото наше государство закупало у английских и американских капиталистов в дни войны продукты, товары, автомашины "Студебеккеры", самолеты "Дугласы" в незначительных количествах. За военную технику капиталистам нужны капиталы и всегда роскошь. Также этим капиталистам в обмен поставляли пушнину - "мягкое золото". Капиталистам еще надо одеваться шикарно.
Нам, советским людям, нужна была Победа, Победа и еще раз Победа над коварным врагом, который в то время уничтожал наши города, села, деревни и гибли миллионы советских людей.
Сотни карамчан были призваны в Армию и сражались на фронте, большинство в сформированных сибирских ударных полках, а оставшиеся в глубоком тылу карамчане: подростки, женщины, мужчины преклонного возраста, старики не сдавали темпов работ и всегда славились.
Село Карам расположилось в долине, вдоль левого берега реки Киренги длинной улицей. А рядом еще вторая улица Степная, с выстроенными добротными домами и надворными постройками. Характерно, почти у каждого дома колодцы, хотя вода киренская хрустально-чистая рядом, но во время половодья вода в реке немножко мутнеет, и карамчане предпочитают пить круглогодично чистую колодезную воду и поить свой скот такой водой.
В первый раз, когда я прибыл с Зеленых Георгием, нас как будто ждали, дорогих долгожданных гостей и всех нас, главное наперебой "растащили" по своим домам. Я согласился идти к одной женщине, которая просто убедительно упрашивала идти к ней в гости. Она показывала на свой дом, который стоял недалеко от берега.
Я удивился такому гостеприимству карамчан и сразу сравнил с жителями пригородных деревень и сел. Мне вспомнилось, когда однажды с Иркутска до Качуга ехал. В жаркий июльский день, проехав от Иркутска 40 км до села Оек, слез и начал "голосовать" на другие автомашины, следующие до Качуга. Подошел к одной ограде и попросил у женщины преклонных лет одну кружку воды утолить жажду. Эта суровая женщина резко ответила, что нет воды, и не напасешься всем таскать воды, а сама с бачка под сарайчиком черпала воду в ведро.
А тут, в Караме, впервые меня эта женщина видит и радостная, схватив мою пустую сумку, повела меня домой, с гордостью поглядывая на других, которые также меня звали к себе. Мы познакомились. Ее звали Марьей, а она оказывается, уже знала, что я работаю бухгалтером в двух эвенкийских колхозах.
Эта женщина на редкость очень разговорчивая, веселая, подвижная оказалась, и почти не переставая, говорила и говорила. И при том быстро рассказывала: сколько у нее скота, куриц и свой огород показывала, что вот здесь посажены лук, капуста, морковь, конопля, подсолнух и другое и рассмеялась, когда показала, что здесь посадила табак, хоть и не курит, и добавила: - «Мой муж курящий, а сейчас он на фронте. Недавно получила письмо от него. У меня четверо ребятишек. Тяжеловато приходится одной работать в колхозе и по дому».
Она еще мне сказала: - «Меня зовут еще Марьей Матросовской». Я подумал, что видимо это фамилия ее, и все же спросил: - «Матросовская - это фамилия Ваша»? Она рассмеялась и сразу отвечает: - «Это прозвище. Мой свекор в молодости в царской армии служил матросом, и впоследствии наше семейство карамчане прозвали почему-то Матросовскими, а фамилия моя Сафонова, да и почти все карамские Сафоновы».
Я удивился, что столько людей в этом селе и все почти Сафоновы и все же осмелился спросить: - «А что, родня на родне женились или женятся что ли»? У нее еще шире раскрылись ее голубые глаза, и она сразу: - «Ой, боже упаси, чтоб кто-то хоть на дальней родне поженился. Раньше попы строго следили за этим, прежде чем венчать и этот грех все знают. И кому охота рожать детей слепых, немых, глухих, дураков. Ой, боже упаси!».
Она быстро накрыла стол, а сама все говорит и говорит и шутит, сопровождая смехом. Ее дети маленькие не плачут, а играют, и на меня, черномазого, не обращают внимания. Они привыкли к черномазым, так как эвенки частые гости и они, русские, частые гости у эвенков. Все знают друг друга и всегда с гостинцами друг к другу приезжают. Мне тогда было неудобно, что я пустой приплыл. У Зеленых Георгия бочонок соленой рыбы. У Житова, Венериной и Наифантьевой было тоже что-то у каждого понемножку.
Она наставила на стол столько закусок и это в военное время и при том одна женщина, ведя хозяйство. К ней зашли еще две женщины. И они, и Марья у меня расспрашивают: кто, как поживают из женщин и мужчин эвенков. И мне в то время было удивительно, что они всех эвенков знают.
Марья нас посадила за стол и быстро слазила в подполье, оттуда достает неполную бутылку разведенного спирту и, улыбаясь, говорит: - «Это у меня еще с Первого Мая осталось».
В те времена в магазинах продавали большинство разведенный спирт, так как гораздо легче было доставить двухсотлитровую бочку спирта в такие отдаленные места, чем в бутылках вино, водку.
Я еще в двух домах был по приглашению, хотя в тот первый приезд в Караме переночевал у Марьи всего одну ночь, а когда поехал с Карама, Марья мне нагребла муки, килограммов около 10, наварила на дорогу яиц, в берестяной посудине - туеске творогу со сметаной, калачей душистых.
В последующие приезды в Карам, в том же 1943 году, в августе, сентябре, и декабре я обязательно заезжал к Марье и всегда с гостинцами приезжал.
В Караме тогда меня удивило обилие продуктов у жителей. Во второй приезд в Караме я пробыл два дня. Побывав в клубе, поразговаривал с молодежью. Нашел секретаря комсомольской организации - девушку, с которой поговорил о колхозных делах, так как меня очень интересовала жизнь карамчан. Работу их комсомольцев сопоставлял с работой своих комсомольцев, когда работал учителем в 1941 и 42 годах и одновременно был комсоргом в сельскохозяйственном колхозе, а в данное время был комсоргом объединенной комсомольской организации двух эвенкийских охотпромысловых колхозов.
Побывал на птицеферме, свиноферме и посмотрел прославленных карамских свиней. Вот где увидел такое большое свиное стадо и при том крупных, чистых, упитанных. Вот где был поставлен настоящий уход за ними!
Посмотрел карамских лошадей, крупных, упитанных, посмотрел в августе как буйно растет и колосится рожь, пшеница, ячмень, овес и порядочная площадь конопли и в огородах различные овощи. И все эти росшие здесь культуры никак не сравнишь со степными. Вот что значит плодородная земля, не знающая недостатка влаги, а также любовный уход. Чем отличаются карамчане, так это своим большим трудолюбием и недаром они славятся далеко за пределами своего района.
Посмотрел также на прославленных карамских охотничьих собак - сибирских лаек, так как почти все мужчины - охотники, которые, быстро справившись с полевыми работами, осенью уходили в тайгу на охоту за пушниной и другими зверями и были прекрасными рыбаками.
Карамские комсомольцы привели меня к братской могиле казненных белогвардейцами 16-ти коммунистов в начале Советской власти около старой церкви. Мы почтили память минутой молчания. Карамчане бережно охраняют эту братскую могилу.
Если задаться вопросом: "Почему в такой отдаленной таежной глуши образовалось село?", с уверенностью можно сказать: - «Здесь хорошая, плодородная земля». Как раньше говорили, матушка - земля одарит человека всеми благами, только приложи свои руки.
Здесь выдалась довольно обширная ровная долина, которую разработали до самых хребтов и пашни начинаются прямо за селом и не надо куда-то далеко ездить. Лес для постройки и дров на виду, а река Киренга богата рыбой, тайга кругом богата пушниной и другими зверями, словом, все под боком. Только сенокосные угодья по островам и по паберегам Киренги, на которых в любое засушливое лето растет буйная доброкачественная трава, питаясь дыханием тайги и реки. А тысячи голов различного скота пасутся прямо около села и на островах.
Здесь коровы - прекрасные пловцы, не говоря уже о лошадях. У каждой семьи коровы и другой скот и куры, а когда к вечеру коровы идут к своим домам на вечернюю дойку все улицы запруживают с многоголосым мычанием, давая знать, что за день накопили много молока.
Колхозное стадо отдельно пасут пастухи, а также личных овец - отдельные чабаны. Огороды дают богатый урожай овощей, а также пашни. Здесь нет рынка сбыта и значительное количество картофеля и овощей идет на корм скоту.
Карамчане не любят тощий скот. Поэтому у карамчан круглогодичное обилие продуктов, а раз хорошо и рационально питаются, карамчане всегда здоровые, сильные люди и дети рождаются крепышами.
Когда в августе я прибыл во второй раз в Карам, шел самый разгар сенокоса. Ведь сначала надо выполнить план заготовки сена колхозу, а затем готовить для своего скота.
Всюду, в основном женщины, подростки, девушки, сновали по реке на лодках-долбленках: то сверху приплывут, то толкаются на шестах снизу. В лодку заглянешь - попутно собранные ягоды, грибы, а также рыба (ленки, сиги, хариус).
Здесь в летнее время единственный транспорт - лодки и потому все девчонки и мальчишки уже обучаются навыкам управлять лодкой по такой быстрой реке шестом и веслом. Вот где ежедневная физзарядка хорошая. К вечеру весь берег бывает усеян этими лодками.
На житье на дальних покосах, где имеются летние балаганы, посреди которых горит костер, и в таких балаганах нет никакого гнуса и воздух чистейший у берега реки, уплывают или же поднимаются на шестах на определенное время. А оттуда возвращаются, закончив работу, с хорошим уловом рыбы, сбором ягод, грибов, особенно женщины, которые так умело толкаются на шестах - как эвенкийские женщины.
Жители деревень, сел, районов до Иркутска знают карамских сильных сытых лошадей, карамский лук, вкусные душистые карамские калачи, карамских двухцентнеровых свиней и огромных хряков. У карамских ничего плохого нет и не было, а если кто узнает, что мужик карамский, значит он сильный, здоровый и трудолюбивый.
Узнать карамских очень просто было в то время, так как у карамских говор отличительный был. Допустим, карамские вместо сена, соломы, сосны, скажут: шено, шолома, шошна.
По Киренге ниже Карама в деревнях другие говоры. В сентябре 1946 года мы с супругой Полей впервые проплыли вдвоем на лодке до Казачинска, и, не доплывая до Казачинска, пристали к одной деревушке и спрашиваем, что за деревня и как называется. Нам ответили, что эта деревушка Сяданкино, с двумя ударениями на «я» и на «а» в одном слове. И мы так и начали называть эту деревушку Сяданкино, а фактически называлась Седанкино, с ударением на «а», и вместо буквы «я» следовала буква «е». Словом, говор оказался якающий - акающий.
Характерно было то, что одна группа деревень говорила своим говором, а следующие две - три деревни, другим говором. Это сказалось от первых переселенцев - ссыльных с России, где также были разные говоры. Эти говоры в этих деревнях сохранились благодаря крепкой оседлости и из поколения в поколение передавались.
Свои фамилии, как в Караме почти одни Сафоновы, а в райцентре - селе Казачинском и около этого села в спутниках-деревушках почти одни Антипины. И узнаешь, что Добрынины, Третьяковы, Ярыгины, Потаповы и другие фамилии с таких-то деревень и по говору определишь, что у него такая-то фамилия должна быть.
При таких множествах одинаковых фамилий отличительной чертой служили старинные имена и отчества у многих от имен: Калистрат, Ксенофонт, Платон, Савва, Анисья, Марья, Степанида, Конон, Сидор, Силиверст и другие старинные имена, но не было Акакия. Казачинские еще подразделялись по говору и по фамилиям: верховские - выше Казачинска и низовские - ниже Казачинска, а у Антипиных говор свой.
Эвенки, выезжая к русским, говорили: - "Поехали на Русь", "на Руси хорошо погуляли" и т.д. А русские, особенно старые, говорили: "Наша Русь нынче хороший урожай хлебов собрала" или же "на нашей Руси нынче навалилось осеннее ненастье". Словом, хоть и маленькая деревушка, все равно называли Русью.
По праздникам очень весело проходили гуляния большими компаниями из дома в дом и без устали песни, пляски, шутки, сменные гармонисты. Очень много старинных песен, частушек впервые в этих деревнях я слышал. Это, конечно, еще сохранилось от первых ссыльных с России со всеми русскими обрядами.
Вот где можно было собрать фольклористам старинные народные песни, частушки. Часто слышно было в веселом настроении стишок:
"Много нас, Иванов,
На святой Руси
Подавай по семь стаканов -
Только подноси".
В этих деревнях и селах очень крепко укоренилась христианская вера, что грешно употреблять в пищу конское мясо – конину. А сами знают, что лошадь - самое чистоплотное животное, которое не будет есть плохое сено, пить плохую воду. Ведь в дни войны не у всех с продуктами было вдоволь, но ни за что не будут есть конину, даже молодняк - жеребятину. Ведь много было атеистов, которые также не ели.
Это было на руку бурятам, татарам, которые специально приезжали в эти места и закупали совсем по дешевке выбракованных лошадей и гуртами угоняли. У себя ставили их на усиленный откорм и забивали на мясо для себя и в основном для спекулятивных целей.
На счет гостеприимства во всех деревнях люди оказались одинаковыми, как и в Караме. В этих таежных местах любого постороннего человека принимали как дорогого гостя, каких в то время было очень мало. А в любой деревне между собой жили очень дружно, иначе не могло и быть в таких таежных глубинках.
Раньше корчевали тайгу, строили дома, как говориться семейным подрядом. Ведь раньше не было никаких абортов, и многие семьи были большими до 15 и больше сыновей и дочерей, которые, вырастая, уже составляли полдеревушки. И так "на виду" русское население росло. Конечно, сначала родителям в больших семьях было тяжело детей поставить на ноги, и сочиняли всякие частушки, стишки, прибаутки. Допустим: - "бедным - ребята, богатым - жеребята".
В больших семьях, в домах делали пристройки над дверью большинством называемые полатями, куда поднимались по лесенке около стены и эта пристройка наподобие квадратного или прямоугольного ящика служила как спальня для родителей с младшими детьми, где не требовалось никаких одеял и лишь примитивная постель, а остальные спали на полу. Престарелые члены семьи спали на русской глинобитной печи и на пристройке к этой печи, называемой гопчиком. Словом, на полатях, на печи, на гопчике можно спать и отдыхать без окутки. Но и на деревянных кроватях, которых в доме не более двух-трех, не холодно. А уж на полу нужна кое - какая окутка, и что-нибудь постелить - шкуры какие-нибудь и прочее, и лечь потеснее, чтоб друг друга обогревать.
Такова была крестьянская "хитрость" и "секрет" по сравнению с купеческими, поповскими и другими барскими семьями, а беднота сочиняла стишки: "тятя с мамой на полатях, а я бедный на полу…" и многие другие частушки, прибаутки. Но русские все увеличивались, могучивели и сильнели, а тайга все отступала, увеличивались пашни и луга, умножался скот.
Старые эвенки говорили, что русские плодятся как грибы, а строят дома быстро, как ласточки или стрижи свои гнезда лепят, да и дома-то строят теплущие.
Первые переселенцы, конечно, многое переняли у местных аборигенов - эвенков, но многое не в состоянии сделать как эвенки. К примеру: выделка звериных кож и шитье из них обуви и одежды, монопольными остаются у эвенков. Эвенки на своих оленях охватывают обширные территории охоты по своим местам, они лучше знают повадки зверей, и в итоге больше добывают, и другие стороны деятельности. А русские увлечены и большинство заняты сельским хозяйством, но дружба между карамскими и хандинскими, русскими и эвенками очень большая.
Когда русские приезжают в гости к эвенкам, эвенки не знают, чем и как угостить, а также и русские, когда к ним в гости приезжают эвенки. И каждые приезжают с гостинцами. Особенно хандинские русские и эвенки часто друг друга посещали, а многие даже разговаривали по-эвенкийски. И мне говорили, что некоторые хандинские - метисы с эвенками и действительно некоторые хандинские были смуглые.
А когда настанет зимняя дорога, которая с Карама через Усть-Ханду проходила по реке Киренге до стойбища Муриньи, то гостили друг к другу чаще. Карамские в большинстве своем ездили до стойбища Нюруткан в 35 км от Карама, а хандинские до Муриньи на расстояние около 50 км по ледяной дороге. Тут уж, за лето отдохнувшие лошади мчались так, что снежная пыль оставалась позади, и вожжи держи крепче.
Карамчане отправлялись в дорогу за грузом до Качуга, до Иркутска транспортами в 60, 80 и более лошадей, запряженных в новые дровни. Сбруя у всех была выездная, с нашитыми кисточками и разукрашенными, до блеска начищенными бляхами и все лошади сытые, гладкие и подстриженные. Такой транспорт лошадей был только у карамских.
Жители деревень и сел, мимо которых проходила дорога до Иркутска, на расстоянии около 500 км., все знали, увидев такой транспорт, что это едут карамские, хотя сами никогда не были в Караме.
За каждым возчиком были закрепленные три, а то и четыре запряженных лошади. В каждом транспорте был старший, который получал груз (продовольствие и промтовары) для своего сельпо и Казачинского райпотребсоюза, и распределял по лошадям.
Все везли обратно до Карама, а как весной вскроется Киренга, предназначенный для райпотребсоюза груз по Киренге до Казачинска на расстояние около 250 км. сплавляли на плотах. Хотя райпотребсоюз в последнее время войны приобрел небольшую баржу и катер, который громко назывался "Победа", чтобы летом по Киренге доставлять грузы с города Киренска. Туда грузы, доставленные с Иркутска на автомашинах, сплавляли с Качуга по Лене.
В Качуге строили карбасы, а на один карбас загружали до 40 тонн. Четыре таких карбаса связывали и связку эту по Лене сплавляли на сотни километров до Киренска. И вот с Киренска все лето доставляли грузы на этом катере до Казачинска. Катер, видимо, был старенький и часто ломался, да и механики неопытные были и на счет этого катера сочинили шуточный стишок: "Победа ходит до обеда…".
И в самом деле, говорили, что с Киренска этот катер вышел 9 августа 1945г, когда началась война с Японией, а когда катер добрался до Казачинска, уже война с Японией закончилась.
С Казачинска срочные грузы доставлялись вверх по деревням и до Карама на лодках-долбленках толкачем на шестах. Как бы тяжко ни было, грузы доставлялись к месту назначения. А теперь, за сорок лет все неузнаваемо изменилось: такой транспорт, как лодки-долбленки, гужевой транспорт, ушли в прошлое.
Сейчас через Казачинско-Ленский район проходит трасса БАМ, и все грузы доставляются по железной дороге и не такие катера ходят по Киренге. Где эта деревушка Седанкино была, теперь мимо нее проходит БАМ и стоит бамовский поселок Магистральный с населением в пятнадцать тысяч человек и все увеличивающийся ежегодно. Здесь железнодорожная станция «Киренга» - садись на пассажирский поезд и езжай куда надо или же на самолете с Казачинского аэропорта лети в любой город нашего Союза.
Сейчас БАМ проложил зимнюю автодорогу до Карама, а Карамский колхоз до БАМа в 50-х гг. проложил зимнюю автодорогу до Качуга. Теперь с Казачинска, через Карам, в зимнее время, круглосуточно курсируют автомашины до Качуга, затем с Качуга до Иркутска по асфальтированному шоссе.
В летнее время бороздят по реке Киренге катера и различных мощностей моторные лодки. Теперь весь берег села Карам усеян уже корпусами различных подвесных моторов. Современная молодежь не сможет теперь управлять долбленками, а девушки, напудренные, накрашенные, одетые в одежду и обувь по последней моде не смогут даже устоять на таких вертких лодках-долбленках.
В Караме открыт аэропорт, садись и лети куда угодно, а по улицам Карама полно бегает личных автомашин и мотоциклов колхозников, различных марок.
В Караме сейчас пять магазинов, средняя школа, большой дом культуры, кинотеатр, библиотека, телевизионная установка. У всех колхозников телевизоры, не говоря уже о радиоприемниках. Есть электростанция, пекарня, столовоая, колхозный радиоузел, больница, рация, почта, метеостанция, сельпо, сельсовет, комплекс детского учреждения (ясли, детсад.) и др.
В колхозе много автомашин, тракторов, комбайнов и другой техники, а Караму рабочие и специалисты очень нужны. В нашем социалистическом обществе нет безработицы, каждый по себе найдет работу и везде нужны работники.
Сейчас деревни Усть-Ханда уже нет и все оставшиеся жители переехали в Карам, сплавив по Киренге все свои постройки. Здесь теперь сенокосные угодья Карамского колхоза и участок откорма скота.
Многие с этой деревни Усть-Ханда погибли на фронте и семьи переехали в Карам. Не вернулся с фронта хандинец - Герой Советского Союза Иванов Роман. Погибли на фронте, на поле сражения и карамские, а многие впоследствии умерли от ран и память о них хранит молодое поколение.
За эти сорок с лишним лет неузнаваемо изменился облик Карама - уникального села в глубине сибирской тайги. Свою славу карамский колхоз "Искра" и сейчас не теряет, поставляя государству большое количество продуктов сельского хозяйства.
У всех колхозников, рабочих и служащих свой личный скот, да какой же сельский житель без скота и огорода. Личное подсобное хозяйство не только у карамчан и в других деревнях есть. Но и приехавшие осваивать наши таежные места в бамовских поселках заводят личный скот и огороды.
Это же очень интересно, вырастить своими руками скот на мясо и овощи. У молодых на все времени хватает. Сейчас в нашем Казачинско-Ленском районе Иркутской области четыре бамовских поселка с железнодорожными станциями и множество поселков леспромхозов, которые все расширяются, увеличиваются, и это не только в нашем районе, а по всей огромной трассе БАМа, где в дальнейшем возникнут фабрики, заводы, города.
Ведь по трассе БАМа, в этой огромной зоне Сибири и Дальнего Востока в недрах таятся огромные залежи полезных ископаемых почти всех элементов таблицы Менделеева. И не только по зоне БАМа, но и в других местах этого огромного региона нашей страны. Их надо осваивать, где нужны сотни тысяч, миллионы рабочих рук различных специальностей, а у кого ее нет, здесь приобретают смежные и новые профессии.
А откуда взять столько рабочих, служащих, и людей других специальностей? На этот вопрос ответит наша молодежь и подрастающее поколение нашей многонациональной страны, и наша молодежь всегда горячо откликается на призыв нашей Партии и нашего Правительства и с твердой уверенностью можно сказать: - «Приезжайте в наш богатейший край, всем найдется работа!».
Они приедут. Как не приехать в такой уникальный край, где советские люди начали раскрывать тайны веками скрытых сокровищ в недрах этого огромного региона. Всем известно сибирское углеводородное сырье, которое поставляем за рубеж, обеспечив свои потребности.
За рубеж идет сибирский лес, пушнина, каменный уголь и многое другое, и теперь даже торгуем сибирскими алмазами, а еще впереди уникальные открытия сокровищ недр нашего региона.
Великий русский ученый М.В. Ломоносов, в свое время прозорливо видел будущее нашего, в то время дикого, региона. Он высказывался, а вернее, вывел свою формулу: "Российское могущество будет прирастать Сибирью" и вторая мечта у него была "… открытие северного морского пути".
Все это воплотилось в Советское время советскими людьми и дальше продвигается, но нужны кадры - молодые строители. По северному морскому пути почти круглогодично перевозятся важные народнохозяйственные грузы мощными атомными ледоколами, сопровождая грузовые суда, на полную мощность работает авиация.
Сейчас, в связи с перестройкой во всех отраслях народного хозяйства, во всех сферах жизни идет бурная революция, местами с промахами, но наш революционный народ всегда выходил победителем, и нет сомнения, что и тут в скором времени выйдет победителем и пойдет по новому построенному пути уверенными шагами.
По части карамского колхоза "Искра" - хозрасчет уже в полном смысле слова начал действовать. Они все перевернули, просеяли в лучшую сторону и претворяют в жизнь.
Они уже построили молочный завод. А до этого молоко перерабатывали на сливки и в летнее время на самолете, а зимой на автомашинах, отправляли (продавали) жителям БАМа нашего участка. При такой переработке много отходов оставалось, а сейчас хозрасчет сделал иначе, и доходы колхоза увеличатся. Еще необходимо увеличивать дойное стадо коров. Это лишь один пример хозрасчета, начало перестройки.
Вообще Карам перестроили. Почти все село, свои дома на новые типовые дома поменяли.