Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Ленские записки (сплав по Лене, часть шестая)

Мельничный жернов в обрыве

Русская печь с голбцом

Боярка в Казимировой

Надпись на амбаре

В устье речки Казимировки

Краснояровский клуб

Окно бывшей церкви

Красивый дом по улице Луговой

Вид в окно

Ухоженный двор

Сад на берегу Лены

Ранее редакция проекта Прибайкалье выставляла материалы об экспедиции по реке Лене Юрия Лыхина (см. В поисках «уходящей натуры»). Теперь в нашем распоряжении появилась другая версия этой поездки предоставленная спутницей Юрия Лыхина - Ларисой Аболиной (часть шестая, предыдущие и последущие части см. ниже) 

.

Первое сентября и любимая работа, только другая

31 августа. Отплыли в 10 часов 10 минут, чтобы найти место для днёвки. Не люблю днёвки, хочется плыть и плыть, смотреть и смотреть. Для меня днёвка невыносима. Нашли хорошее место, но со следами пребывания медведя. В обед, в начале появившейся на берегу деревни, остановились у любопытного обрыва: в вымытых слоях берега была видна яма, из которой полукруглым боком торчал большой камень – это был мельничный жёрнов. Было видно, что яма заполнена более тёмной, чем грунт, землёй с остатками дерева, угля, золы, обожжённого кирпича. Юра стал осторожно убирать грунт и нашёл венчик от керамического горшочка довольно тонкой гончарной работы. Это интересно, потому что в предыдущих населенных пунктах горшки были толстостенные, вылепленные руками. Если это местная керамика, то где её делали? Если привозная, то откуда? Хотя к печам это имеет косвенное отношение, просто я заметила, что в Улькане и Тире печи сделаны из более качественной глины и более долговечны: в Мысовой возраст печи 50 лет, в Улькане – 60. В домах стало видно первоначальную планировку и расположение печи, чаще стали встречаться печи с голбцом (или «гобцом», как здесь говорят). В одном из домов Улькана было осмотрено пространство под полом, со входом через голбец между печью и стеной. Ход в подпольную яму шёл прямо под печью, высота примерно 1 метр 20 см, настелен пол, кругом полки, слева стоит скамейка и деревянный ящик с крышкой. Дальше к центру дома сама подпольная яма, она глубже ещё на метр, в ней сусеки для картошки.

1 сентября. Дааа… Впервые первого сентября я вдали от дома и без работы… страшно и тревожно: как пошли мои дети в школу? В какую школу? Нет возможности даже позвонить. Родители беспокоятся, а я ничего не могу сделать. В лесу, в походе, в экспедиции жить всегда проще (прятаться от проблем). В этот раз есть надёжный попутчик, чего не было нигде и никогда, и любимая работа, которая была всегда, только другая. А там родители и дети, перед которыми всегда чувствую себя виноватой. Почему-то всегда первого сентября было грустно: Ваня обычно торопится и убежит, Аня всегда собирается с проблемами и всегда недовольна… У меня своё первое сентября – ученики. Ученики, думаю, расстроятся, что меня нет, хотелось бы довести их до окончания  художественной школы, оставался всего год, и как я могла уйти…

Друзья, вот о ком приятно вспоминать и думать – друзья мне всегда рады, всегда на моей стороне – не осудят, поймут, помогут, если нужно. Только им никогда ничего не должна, – что-то здесь неправильно…

Когда вернусь домой, всё нужно поменять. Уже захотелось домой, это хорошо, но ещё страшно. Нужно что-то придумать такое, чтобы не чувствовать себя виноватой и тогда можно возвращаться и всё станет по-другому.

Вчера с вечера поставили всё-таки сеть с грехом пополам и с замиранием сердца стали ждать утра и улова. Оказывается, проходящие суда каким-то образом сначала притягивают к себе воду, а потом отпускают, то есть сначала она устремляется к судну от берега, а потом от судна к берегу. И на обратном пути несёт с собой тину и водоросли. Было ещё светло, когда мы заметили, что сеть снесло в сторону. Утром был туман, пока попили чай, согрелись у костра, – страшно было плыть, сеть снимать. Я, конечно, опасалась, что ничего не попадёт. Поплыли вынимать: целая половина сети, которую снесло, забита тиной, а во второй – три окуня и щучка небольшая. Радости не было предела. Пока сеть разобрали, распутали, почистили рыбу – уху сварили уже к обеду. Очень хочется ещё поймать – остались на том же месте, возле речки Казимировки. Вечером снова поставим сеть. Я хочу ещё пожарить рыбу на рожне и можно посолить. Целый день отличная погода, почти отдыхаем, но нужно писать – и мы иногда пишем.

Вчера высадились на берегу, где была деревня Казимирова, нашли два дома и среди довольно большого сосняка амбар, да ямы от домов, поросшие рясной и очень вкусной спелой бояркой. Между кустов везде тропы и разрытые кучи муравейников – это лакомился медведь. Неприятно немножко, но не очень страшно. Все жители деревень предупреждают о змеях и медведях, стараюсь ходить аккуратно, но пока, ни тех, ни других, слава Богу, не видали.

Что интересно, я заметила, что пока плывём по Лене, мне вспоминаются старые, диалектные, вышедшие из употребления слова, которых я и не знала раньше, и не слышала. Я думаю, они здесь «витают в воздухе», они просто есть в природе, хотя люди давно исчезли, а слова живут себе, и проплывающие мимо путешественники их слышат и чувствуют.

Амбар любопытный: рублен в обло, но с четырёхскатной крышей. Около двери на втором этаже вырезана дата постройки: 20 сентября 1843 г. Я как обычно поверила, а Юра, как обычно, не поверил – он же все постройки считает моложе, чем они выглядят. Вот бы узнать возраст дома, что я вывезла накануне из Тунки, думаю, что дому лет 150. Теперь, глядя на ленские дома, я это поняла и по тому, что окна были гораздо меньше (когда убрали косяки, стало видно, какой величины они были), и по тому, где стояла первая печь, какого она была размера и по сохранности брёвен. Я думаю, что он был построен примерно в 1860-х годах, надо узнать, когда появились в Тунке стеклянные окна.

2 сентября. Если считать, что вчера отдыхали, то есть не плыли – то лучше бы плыли: смотрю на карту – впереди столько интересного, а время убывает, боюсь, не успеем всё посмотреть. Вечером поставили снова сетушку, но неудачно: попали в течение, и было сразу понятно, что поставили неправильно. Утром поплыли вынимать: куча тины и один окунь, досадно. Что-то я так расстроилась. Вечером рыба так плескалась, прямо чуть на берег не выбрасывалась сама. Окуня пожарили на рожне – очень вкусно, но мало. Заканчиваются продукты, осталось немного риса, одна пачка лапши, шесть супов по две пачки каждого и сало, а хлеба и сухарей уже нет. За поворотом должно показаться Красноярово, может там есть магазин? Скорее хочется плыть.

Ооочень длинный поворот, несколько километров. На берегу, где должна быть деревня, стоят лодочные гаражи, это признак близкого жилья, можно сказать, «верная примета». Вытащили лодку, жара невыносимая, такой упадок сил, что каждый шаг в гору даётся с трудом. Заползли на берег, а там – ничего себе! – большущая деревня, жизнь кипит, машины ездят. Ну что ж, вытащили вещи, как всегда, на свой страх и риск накрыли лодкой, пошли смотреть деревню. 

Она стоит на расстоянии примерно 300 метров от берега. Первая, самая длинная улица, Луговая. В начале её большое заброшенное здание, бывшая школа. Почти посередине, вся закрытая деревьями, – бывшая церковь, деревянная, теперь клуб. Клуб работающий, с бильярдом внутри и ухоженным садом вокруг, с памятником павшим воинам – в такую жару очень приятный садик. Ну, очень душевно, однако всё на замке. Первая встреченная местная жительница сообщила, что в деревне живёт 38 человек, из них 16 детей, 2 первоклассника, свет включают с семи часов. Есть магазин, почта, связь, сельсовет.

Стали осматривать строения. Если идти от церкви в противоположную сторону, к центру деревни, там расположено транспортное предприятие со своей конторой, гаражами и всеми сопутствующими портящими вид сооружениями. Напротив – очень ухоженный, красивый тёмный дом с четырьмя окнами в белых наличниках, красивой оградой, садиком, огородом и через дорогу, в сторону Лены, большим  садом. За ним магазин, где мы закупили недостающие продукты. Вернулись на берег, съели персиковый компот и пошли осматривать дальше. Ещё три улицы: Лесная и Родниковая, со старыми домами и хозяйственными постройками, и самая верхняя, Полевая, с новыми безликими коттеджами. По сравнению со старыми добротными домами, коттеджи производят жалкое впечатление – лет 20 и рассыплются, сгниют. 

Всё-таки не выдержали и постучали в красивый старый дом на улице Луговой. Там живёт приятная интеллигентная женщина, дом её родителей и она из него собирается уезжать к дочери в город, очень жалко. Пофотографировали, побеседовали, она снабдила нас огородной продукцией, и мы отчалили.

Так, теперь эволюция русской печи. В Красноярово уже есть шоссейная дорога, была возможность привезти кирпич, поэтому в домах появился третий вариант печи, тот, что встречался в недоступных деревнях всего два раза: это трёх- или пятиоборотный щиток с плитой и печкой-«свинкой» (в которой хлеб пекут прямо в топке, когда дрова прогорят), но на Лене её так не называют. Теперь нужно смотреть, сколько оборотов делает дым внутри печи прежде, чем выйти наружу, и вертикальные обороты или горизонтальные. Ещё надо бы постараться найти хоть одного печника, чтобы задать несколько вопросов, а ещё разглядеть получше железные печи, которые здесь сплошь и рядом.