На велосипедах по Японии и Южной Корее (Часть 8)
Лыхин Юрий
Категория: Иркутск : Внешние связи
Предыдущая статья | Следующая статья
Мое путешествие вокруг света «по кусочкам» продолжается. В этом году я собрался отправиться в путь с 17-летним сыном Никитой. Ему и предоставил выбор очередного маршрута: Средняя Азия в продолжение моих кавказских вояжей или Япония и Южная Корея. Никита, страстно увлекающийся аниме и роллами, ответил не задумываясь: «Папа, ну конечно, Япония!»
Неизбежные сравнения
Поспали сегодня подольше — встали в 5:45 и только в половине седьмого сели на велосипеды. Не успели далеко отъехать, увидели возле трассы магазин «GS-25», открывающийся с 6 часов утра. По обе стороны от него уже работают две едальни.
Государства — что люди, каждое живет по-своему и облик имеет индивидуальный. Если японец представляется мне чистым, в белой рубашке и черных брюках человеком, то кореец — это парень попроще, а то и просто работяга, какие сидят сейчас в обеих едальнях.
Мы взяли суши-рулет, кофе в баночках и присели за обшарпанный пластиковый столик у дверей магазина. На нем стоит грязный тетрапак, полный окурков и воды, тут же валяется два использованных бумажных стаканчика. В Японии такого бы не допустили. Я брезгливо убрал все на асфальт, и мы насладились кофе с утра.
Автотрассы в Корее гораздо шире, движение по ним быстрее, оживленнее. Даже люди, корейцы, ходят проворнее как-то, чем степенные, спокойные японцы. Трасса, по которой мы едем, пыльная, замусоренная, шумная, в воздухе висит отчетливый смог. На дороге много рабочих машин — серых цементовозов, грязных грузовиков. Везде ведется строительство, что в Японии не бросается в глаза (в этом государстве как бы все уже построено и лишь украшается).
Сильно различаются деньги. Японские выглядят попроще. И это пожалуй, неудивительно. Одним из основных принципов японской эстетики является ваби-саби, что можно перевести как «красота в простоте». Корейские деньги более нарядные — разноцветные, с красивыми живописными видами и портретами древних мудрецов. Номиналы монет почти те, что и в Японии, но 1 и 5 вон уже не используются, а среди банкнот есть 50-тысячная купюра.
Первый день знакомства с острой корейской кухней не прошел бесследно для наших желудков. Никите с утра пришлось даже выпить пару таблеток от появившегося расстройства. Но он все равно утверждает, что ему нравится такая еда.
Время 9:20. На подъезде к Ульсану остановились в закусочной. На стене пустого заведения четыре большие фотографии блюд. Все с красным бульоном. Мы показали на одно фото, женщина отрицательно покачала головой: «Остро». Показала на другое. Я согласился и ткнул пальцем еще на одно фото, для Ники. Кореянка снова покачала головой, потом указала на нас обоих и на одно блюдо. Скоро стало понятно почему. Сначала на столике-подносе она привезла нам горячий рис в металлических чашках с крышками и приправы-закуски в фаянсовых плошечках: кимчи, еще что-то такое в красной перечной заливке, ломтики сырого лука с двумя стручками зеленого перца, жидкую кашицу хрена, и что-то вроде овощной икры, чуть сладковатой, пикантной. А затем — газовую горелку и большую металлическую посудину с ручками, похожую на китайский вок, только с плоским дном, полную кусков (позвонков) мяса с овощами в бульоне. Поставив посудину на горелку, она включила ее, и варево сразу бурно закипело. Кимчи была острейшей, а когда Никита откусил половину стручка перца, его сразу прохватила неудержимая икота. Кимчи после этого перца показалась совсем не жгучей. Мясо, свинина, было замечательным, но большую часть блюда мы одолеть не смогли. Вроде вкусно, но все забивает острота. Похоже все-таки, что корейская кухня не для нас.
Блюдо это называется камджатхан (кam cha tang) и стоит оно 27 тысяч вон. У меня не хватило тысячной бумажки, но когда я пошел к рюкзаку за крупной купюрой, хозяева сказали: «Окей. Тысяча вон — скидка».
После еды хозяин принес карту Кореи, и мы обсудили с ним и его женой наш маршрут. Они посоветовали ехать по побережью до самого Каннына, города, что недалеко от границы с Северной Кореей. По берегу Восточного моря — самые красивые и популярные в стране места и дорога там совершенно ровная. Но не знаю, хватит ли нам на такой путь оставшегося до 2 августа времени. В ходе беседы хозяйка принесла нам порезанный на ломтики персик, а хозяин налил холодной фанты — все это в подарок.
Супружеская пара подтвердила имевшуюся у нас информацию, что на велосипеде ездить в Корее небезопасно и на дорогах надо быть осторожнее.
Ульсан — миллионный город, представляющий собой частокол высотных зданий. Трасса 31 повела нас через центр города. Хотя здесь есть велосипедная дорожка, но людей на велосипедах мы практически не встречаем, кроме спортсменов на гоночных колесах.
Только увидели указатель на следующий по трассе город Кёнджу, как Ники подцепил гвоздь. Разбортовываемся, клеимся. За все время, что мы ехали по Японии, у нас только однажды случился прокол, в Иокогаме, а потом ни разу. Дороги в Японии, даже между городами, чистые, словно вымытые. А здесь я с самого начала заопасался за наши колеса. Думаю, что проколы еще не раз нас будут беспокоить.
Только заклеились, как из потянувшейся по небу черной тучи закапали первые капли дождя, а вскоре разразился ливень с громом и молниями. Полчаса мы пережидали его под автобусной остановкой и в подъезде соседнего дома, а потом надели плащи и ринулись в дождь. Ливневка работает плохо, из нескольких колодцев вода прет на дорогу. На трассе образовались целое озеро и автомобильная пробка, которую начали разруливать полицейские.
Наконец дождь прекратился. Время 15:20, пора и перекусить. На пути «Макдональдс». Здесь все, как и в других странах. Бургер с пакетиком картошки фри и четыре куриных бедрышка с фантой стоили нам 11 600 вон — «Макдональдс» не самое дешевое заведение в Корее. Это и другие американские заведения фаст-фуда встречаются в Корее гораздо чаще, чем в Японии.
Магазин «7-Eleven». Вроде, такой же, как в Японии, но поменьше и ассортиментом победнее. Мангу здесь не читают, журналы не продают и туалетов для посетителей нет. Все однозначно хуже, чем в Японии.
Солнце уже склонилось к закату, когда мы въехали в широко раскинувшийся по равнине городок. Заметив не заасфальтированную дорожку в сторону, свернули по ней и оказались на берегу пруда, из которого насосами качается вода на рисовые поля. Здесь, посреди городка, мы и остановились на ночлег.
Развели костерок, пьем корейский чай. Собственно говоря, это и не чай вовсе, а напиток из быстрорастворимого порошка. В основе таких напитков лежат отвары из всевозможных плодов, корней, трав, зерен и т. п. Полки корейских супермаркетов заставлены подобными фруктово-овощными напитками, «чаями» с женьшенем, рисовым, кукурузным и т. д. Сейчас мы пробуем имбирный напиток — очень насыщенный, острый, и тыквенно-бататовый — мягкий, нейтральный по вкусу. И тот, и другой очень приятные, так что хочется попробовать все.
Дорожно-транспортное происшествие
Во сколько проснулись, неизвестно — мои часы встали. Но крестьяне уже потянулись на рисовые поля, по которым осторожно, вытягивая шеи в поисках лягушек, вышагивают белые цапли.
Перед Кёнджу, бывшим когда-то столицей корейского государства Силла, стали часто встречаться всякие памятники: то погребальные курганы, то стелы под сооруженным для них навесом. Вот у дороги стоит камень, украшенный знаком свастики и стрелкой в сторону. Похоже, что где-то там находится буддийский объект. Решили съездить. Дорогу сначала указывали таблички с правосторонней свастикой, для которой имеется особое название — саувастика, а затем красные бумажные фонарики. Приехали: возле обычного с виду дома на берегу небольшого пруда мужчина и женщина выщипывают траву. Я поклонился им, и мы направились к находящемуся прямо в доме храму. Обстановка в храме самая простая. Окинув ее взором, мы вышли. В этот момент к нам приблизилась женщина, показывая жестами: «Муль» («пить», точнее «вода»). Вынесла нам из жилой половины дома две кружки холодного кофе и два куска чизкейка, включила спокойную буддийскую музыку. Затем подошел и мужчина в сером монашеском одеянии. Он поклонился, сняв соломенную шляпу, выпил чистой воды и снова пошел работать. Оставив им в подарок магнитики с изображением Иркутска, мы отправились обратно на трассу, впечатленные очередным жестом внимания к нам.
Хотелось однако увидеть настоящий буддийский храм, и мы последовали по следующему указателю, также отправившего нас в сторону от трассы. По пути миновали пару древних гробниц и вскоре выехали к тихому, уютному храму в окружении кустов мугунхвы — национального цветка Кореи. Бритый монах любезно позволил нам зайти внутрь храма и пофотографировать.
Указатель на окраине Кёнджу зазывал нас к какому-то крупному храму, но мы решили пропустить его, не зная, как далеко он находится. Остановились при виде нескольких красивых павильонов, установленных над большим зеленым прудом. Пруд Анапчи, что означает «пруд гусей и уток» — одна из достопримечательностей Кёнджу. Он был создан в VII веке нашей эры на территории королевского дворца и служил местом для отдыха знати. В 1970-х годах пруд был реконструирован и теперь функционирует как музейный комплекс.
Рядом раскинулся лотосовый пруд, где я тоже порядком задержался, с удовольствием пофотографировав это священное на Востоке растение.
Наконец оголодавший Никита потянул меня дальше, и мы поехали по оживленному 260-тысячному городу в поисках закусочной. Зашли в сетевое заведение, действующее с 1978 года, название которого обозначено только по-корейски. Никита выбрал себе сунде — свиную кровяную колбасу с крахмальной или рисовой лапшой, а я новой формы манду, похожие на среднеазиатские манты. Ну и конечно, нам принесли целую кучу плошек с острыми закусками: кимчи, дайкон, бобовую перечную массу, залитый соевым соусом лук и чищеные дольки чеснока с двумя стручками зеленого перца. Все вместе эти закуски и салаты называются в Корее панчхан. Интересно, что во всех заведениях, в которых мы уже побывали, палочки для еды только металлические, уплощенной формы. Ни в Китае, ни в Японии такие не встречаются.
Кульминацией дня был большой рынок, занимающий несколько городских кварталов. На его узеньких улочках чего только не увидишь: овощи и фрукты, рыбу сушеную и сырую, морские водоросли и моллюски, разные сладости, а далее одежда и тому подобное. Мы что-то пробуем, поджаренное в кляре на наших глазах, что-то покупаем с собой. Все любопытно, прямо и уходить не хочется. Только в половине двенадцатого мы покидаем ранок, а вслед за ним и Кёнджу.
Выехали за город и тут произошло непредвиденное — меня сбили, или, точнее, я влетел в машину. Произошло это так. Справа в трассу по второстепенной дороге въезжает грузовичок. Дорогу он мне не уступает, проезжает у меня под самым носом, затем сразу поворачивает на обочину, и пассажир резко открывает дверь, в торец которой я и влетаю. Я не замечаю маневра грузовичка, ибо в этот момент уворачиваюсь от следующей машины, также не желающей дать мне свободно проехать. В Японии такого не могло бы случиться.
В результате, оглушенный ударом в лицо, я полетел с велосипеда и скатился в глубокую, полутораметровую, канаву со сточной водой. Как ванька-встанька, приземлился на ноги, по икры погрузившись в грязную воду. Растерянные корейцы помогли мне выбраться наверх. Голова гудит, по лицу течет кровь, но, вроде, ничего не сломано. Махнул рукой в сторону не знающих что делать парней, сказал: «Все в порядке» и теперь еду с опухающей и ноющей скулой.
А солнце сегодня палит особенно сильно. При высадке в Пусане на пароме показывали температуру по всей стане. В разных местах она доходила до 30, 32 и даже 34 градусов. В отличие от Японии, на трассе здесь температуру посмотреть негде.
Через час, когда я еще не опомнился от удара (в висках пульсирует боль и ноют зубы верхней челюсти), я проколол камеру переднего колеса. Приходится клеиться на самом солнцепеке… Ну и денек!
Только после 17 часов жара начала спадать и ехать стало легче. Никита укатил вперед, я тащусь вслед за ним. Обогнавший меня белый автомобиль вдруг остановился передо мной. Из-за руля выскочил молодой кореец с бутылкой воды и баночкой напитка — протягивает мне:
— Очень жарко! Я сам велосипедист. Где останавливаться сегодня собираетесь?
— Йондок.
— О, до него еще далеко. Солнце скоро сядет. Сейчас будет Wohan-beach — там кемпинг. Останавливайтесь.
И вправду, через несколько километров отворот на пляж. Но время еще 18:30, до темноты далеко, полтора часа, и мы предпочли проехать дальше.
Через час вновь подъезжаем к берегу моря, сворачиваем к пляжу и неожиданно нас догоняет тот же автомобиль. Кореец приветственно машет рукой: «Давайте за мной». Оказалось, что и он здесь отдыхает. У него большая палатка под широким тентом, даже электричество проведено от ближайшего здания. Сосновая роща вся усеяна палатками автомобилистов. Кемпинг бесплатный, есть питьевая вода, туалет, но душ платный — 2 тысячи вон.
Гостеприимный кореец показал нам свободное место рядом со своей палаткой, принес толстый пластиковый коврик под всю нашу палатку: «Мягче будет!» Пожелал нам приятного вечера и куда-то убежал.
Расположившись, пошли искупаться. Песчаный берег, множество пляжных зонтов, буйки в море, чтобы люди не заплывали дальше. Мы разделись и только зашли в воду, как откуда-то взялся другой парень-кореец, взял оставленный нами фотоаппарат и предложил нас сфотографировать. Мы, стоя по колено в воде, попозировали ему. Поплавали, вышли, кореец приглашает нас ополоснуться пресной водой, льющейся из водопровода в бочку. Мы не отказались. Кореец даже полотенце нам предложил. И все практически без слов, но с самой приветливой улыбкой. Какие же удивительные люди эти корейцы!
Юрий Лыхин,
июль-август 2016 г.