К пределам Поднебесной. Часть 3

Место ночевки

Дорога от перевала

По ущелью после Тайбая

Лапша на обед

«Дива»

У дороги

Ива

Дом под пальмами

Над долиной

Среди гор

Время цветения сакуры

Сычуаньская еда

Под красными фонарями

На реке

Рукотворное озеро

Фото на память

Обслуживающий персонал

Ремонт велосипеда

Мяньсянь. Перед входом в храмовый комплекс

На территории храма

Возжигание курительных палочек

В клубах очистительного дыма

Цветение рапса

Среди рапсовых полей

Рапс везде

В придорожном магазинчике

Хозяйка магазина с внучкой

20 марта, среда

Ночью было очень холодно, я отчаянно мерз, несмотря на то, что надел на себя все самое теплое. Поднялся с рассветом. Вода по стенкам пластиковой бутылки замерзла. Но спасительный костерок действует оживляюще. А после острой китайской лапши становится совсем хорошо.

Трогаюсь в путь. Легко качусь по пологому спуску. Сразу после перевала начинают встречаться жилые дома, все более-менее ровные участки земли распаханы. Через 10 километров открывается Тайбай. Однако при въезде в него случается вторая китайская неожиданность: я натыкаюсь на армейскую автоколонну. Из передней машины выбирается офицер и начинает говорить, что мне нельзя здесь находиться. В это время из другой машины выскакивает тот самый военный, который останавливал меня вчера, и угрожающе произносит: «Хэллоу, сэр!» В тот же момент к нам подъезжает полицейская машина, и в создавшейся ситуации я бросаюсь к ней, как под защиту. Военные отступили, и далее я имею дело только с полицией. Увы, и они говорят мне о том же – это закрытая для иностранцев зона. Но в голосе женщины-полицейского, разговаривающей со мной по-английски, я не слышу агрессивности и категоричности. А потому начинаю убеждать ее, что я просто турист, что мне нужна лишь дорога, я никуда не сворачиваю с нее и еду в Ханьчжун, а затем в Чэнду. Предлагаю посмотреть отснятые фотографии: «No secrets, no army!»

Вроде, действует... Но мне объявляют, что я не могу останавливаться в Тайбае. – «И хорошо, – отвечаю, – я поеду дальше!» Тем не менее, меня сопровождают в полицейский участок Тайбая, там предлагают сесть, выпить чаю (хороший знак!) и просят мой паспорт.

Вскоре решение было принято. Поскольку я оказался уже на выезде из военной зоны, меня загружают вместе с велосипедом в полицейскую машину, провозят 20 километров в нужном мне направлении, потом высаживают и отпускают, пожелав мне счастливого пути. Как хорошо! Меня просто распирает от радости: я все-таки прорвался, миновав запретную зону!

Между тем дорога плавно ведет меня вниз по узкому ущелью. Если северные склоны хребта Циньлин высоки и круты, то южные гораздо более пологи.

Время уже первый час, пора и пообедать. Останавливаюсь у придорожной забегаловки. Находящиеся в ней рабочие в затрапезных одеждах смотрят на меня весьма удивленно, потом кто-то показывает на раскатывающееся тесто. Лапша – прекрасно! Сразу же получаю одноразовый пластиковый стаканчик со свежезаваренным чаем, однако не очень вкусным. Между прочим, полицейские напоили меня хорошим зеленым чаем Лун Цзин, что в переводе с китайского означает «Колодец Дракона».

Не прошло и пяти минут, как мне принесли огромную миску широко напластанной лапши с поджаренным салом и зелеными листьями. В отдельной плошечке – острая перечная приправа, которую предлагается смешать с лапшой. Не сказать, что объедение, но очень сытно, что, собственно, и требуется.

Готовит здесь местная «дива» – высокая китаянка с пышной прической, в коротеньком обтягивающем платье поверх облегающего стройные ноги черного трико. Наряд дополняют невысокие коричневые сапожки и черная кожаная курточка. Фотографирую ее на прощание и прощаюсь.

Здесь, посреди хребта Циньлин, небо очистилось от смога, но из-за поднимаемой ветром пыли легкая дымка все-таки окутывает дали. Проезжаю один за другим множество тоннелей. Вообще, все очень похоже на Военно-Грузинскую дорогу, хотя и на китайский манер.

Под конец дня въезжаю в маленький населенный пункт. Захожу поужинать, тычу пальцем в понравившиеся иероглифы. Веселая девушка в красном жакетике и красном передничке говорит: «Ага», а потом, хихикнув, поправляется: «О кей!»

Вскоре она приносит огромную миску, до верха наполнненную пророщенной пшеницей, черными грибами, мясом, тофу, луком, зеленью. Все совершенно красное от перца. Следом несут маленькую плошку риса. Пробую – очень солено и остро. Во рту заполыхало, а губы, язык и глотка сразу занемели. Хотя я еще в провинции Шэньси, похоже, что здесь уже готовят по-сычуаньски.

При всем моем желании, одолеть это блюдо не смог. Если бы только перец, но еще какая-то химическая соль! Повылавливал из бульона все, что можно, съел весь рис и, попытавшись потушить огонь горячим чаем, расплатился.

На улице уже темно, надо подыскивать место для ночлега. Оно находится быстро: на выезде из населенного пункта вижу подвесной мостик, перехожу по нему речку и располагаюсь на береговом песочке под декоративной стеной из ярко-красных фонарей. Время около девяти, преодолел сегодня 80 километров, да еще 20 полицейские подбросили, итого продвинулся на пути к Чэнду на 100 километров.

21 марта, четверг

Под утро стало немного зябко, я укрылся курткой поверх спальника и опять уснул. Проснулся вновь от тарахтения мотоцикла по доскам подвесного моста и людских голосов. Высунул голоову из спальника – меня рассматривают остановившиеся на мостике китайцы.

Собираюсь в путь. Завтракать после вчерашнего блюда не хочется, до сих пор слегка мутит. Ехать с утра, пока еще не пригрело солнце, холодновато. Я вновь утеплен – свитер, куртка, шапочка, даже перчатки пригождаются. Все-таки это горы. Хотя температура до ноля не опускалась, но ниже плюс 10 было точно. Возле каждого домика, мимо которых я проезжаю, видны либо кучки каменного угля, либо поленницы коротко напиленных и мелко поколотых дров.

Ханьчжун, к которому я двигаюсь, находится на высоте 500 метров над уровнем моря, и я все продолжаю спускаться. Дорога по красоте не уступает Военно-Грузинской, но по сложности сооружения, несомненно, превосходит.

Слева под дорогой шумит зеленая горная речка, справа нависают отвесные скальные стены. На поверхности асфальта часто видны глубокие выбоины – следы камнепадов. Тем не менее, я наблюдаю, как бригада китайцев садит деревья прямо у подножия скальной стенки – маленькие туи и какие-то двухметровые стволики совершенно без веток.

Хребет Циньлин не очень высок (высшая точка – гора Тайбай – 3767 м), но по нему проходит водораздел бассейнов главных рек Китая – Хуанхэ и Янцзы. После Ханьчжуна, находящегося в межгорной впадине, мне предстоит преодолеть еще один перевал, и только после этого я окажусь в Сычуаньской котловине.

Заскрипела велосипедная каретка, а смазать нечем – в иркутском аэропорту меня лишили баллончика масляного спрея. Пытаясь найти нечто подобное, завернул в магазиин на автозаправке. Масла там не нашел, зато увидел новые для себя напитки – из ежевики и из киви. Выбрал последний и, остановившись на камнях над речкой, наслаждаюсь кисловато-сладким питьем. Не сразу уловил какой-то знакомый привкус. На что же это похоже? Только теперь я прочитал всю английскую надпись на этикетке. Ну, беда – это уксус из киви! Больше полбутылки уже выхлебал. Надеюсь, мой бедный желудок выдержит.

Речка в какой-то момент оказалась запруженной, и вдоль извилистой дороги протянулось широкое, длинное озеро. Время обеда, останавливаюсь у кафе. Здесь кормят только рыбой, но рыбины, плавающие в садке, – огромные сомы и карпы. Показываю, что мне нужно половину. В ответ отрицательно машут головой. Еду в другое кафе. Здесь несколько видов более мелкой рыбы. Одна девушка принимает заказ, другая сачком достает рыбу, пожилая женщина потрошит ее.

Тыкаю пальцем на какую-то строчку в меню. Мне взвешивают большую рыбину. Показываю, что слишком большая, нужно поменьше. Поменьше нет. Тогда показываю на другой вид рыбы – помельче. Взвешивают четыре штуки. Показываю один палец – «игэ». Отрицательно машут головами. Потом все-таки одну убрали, потом еще одну. Соглашаюсь на две, хотя чувствую, что лопну. И точно, приносят огромную высокую посудину с таким же кроваво-красным бульоном, как и накануне. В бульоне рыба, порезанная ломтиками картошка, тофу, крахмальная лапша, зелень. И опять с первых же секунд язык, губы и гортань стало мелко покалывать, как при анестезии. На сей раз я обнаружил эту специфическую приправу. Это плоды какого-то растения – собранные в гроздь шарики типа кориандра, только слегка крупнее. Никакого отдельного вкуса не разобрать, в том числе и рыбы. Все перебивает перец и этот анестетик. Да уж… Немного спасает остывший чай в металлическом чайничке, явно многожды заваренный.

Сижу на крытой террасе, устроенной над водой. Обслуживающий персонал, собравшийся ввиду отсутствия посетителей за соседним столиком, громко разговаривает и смеется то ли просто так, то ли надо мной.

Лишь когда я готов был закончить трапезу, молодой человек побойчее подошел ко мне с листочком бумаги, на котором было написано по-английски слово «рис». Я согласно кивнул головой, и одна из девушек поспешила прочь. Пришлось еще немного поесть, наполнив желудок хоть чем-то нейтральным.

С соседнего столика показывают на початую бутылку «байцзю». Я отказываюсь, показав, как еду на велосипеде и падаю. Китайцы отвечают взрывом смеха.

Ну, всё, больше невозможно! Как я ни старался, в моем «тазике» уменьшилось незаметно. Стоило мне это блюдо 81 юань (405 руб.).

На прощание фотографирую веселую компанию и встаю, отяжелевший и пошатывающийся, словно пьяный. Просидел здесь без малого два часа, надо спешить в Ханьчжун.

Однако поспешить не удалось. Сегодня явно не мой день! Два прокола на переднем колесе один за другим. А потом смотрю: «Батюшки-светы!», а на заднем-то колесе обод разошелся надвое! Благо я не успел выехать за пределы населенного пункта, находящегося в 10-12 километров от Ханьчжуна. Достаю заготовленную дома фразу: «Где находится ремонт велосипедов?» Мне показывают пальцем. В мастерской старик сокрушенно покачал головой, потом пошарил на шкафу, достал подходящий по размеру обод, подсчитал количество спиц и согласно кивнул головой: «Можно». О, счастье! И отчего-то вдруг мне так захотелось в туалет..! Пришлось проситься в местный, при мастерской…

Собрав колесо и выправив «восьмерку», старик капнул маслом во все крутящиеся места и попросил за весь ремонт 25 юаней (125 руб.). Я отдал ему 30 без сдачи.

Перед Ханьчжуном моя трасса G-316 слилась с трассой G-108, теперь мой путь предстоит по последней. На дорожном щите указаны расстояния: до Гуанъюаня – 186, до Чэнду – 528 километров.

Новая трасса обходит Ханьчжун и ведет на запад, а не на юг, как я ожидал. Проезжаю километров десять, наступает темнота, однако я не останавливаюсь, наверстывая упущенное. Проезжаю еще столько же, подпрыгивая на невидимых в темноте камешках и выбоинахх. Наконец, собираюсь остановиться на тропинке среди желтых рапсовых полей. Однако удобное место находится слишком близко к трассе, и я решил продвинуться еще немного. Но поля вдруг закончились, потянулись сельские дома, а потом и вовсе я въехал в большой город. Ну, значит, так и надо. Вижу огни отеля, подъезжаю и заселяюсь. При оформлении три девушки на ресепшене, не зная английского, хотели добиться от меня, чтобы я написал свое имя по-китайски.

Какое наслаждение: принял горячий душ, перестирал загрязнившуюся одежду, занывший было желудок успокоил припасенным травяным сбором, устроил себе яблочно-мандариновый ужин и с интересом смотрю телевизор, переключая многочисленные каналы.

Все-таки все не так плохо! Проехал сегодня 105-110 километров.

22 марта, пятница

Проснулся, как обычно уже, в 7 часов. Прекрасно выспался и в приподнятом настроении собрался в путь. Город Мяньсянь, в котором я оказался, находится в широкой ровной долине. Слева и справа виднеются хребты, затянутые дымкой смога. Но и помимо смога, воздух не чист. Вчера, когда я ехал среди полей, сильно попахивало нечистотами.

Чуть дальше отеля по той же центральной городской улице, продолжающей трассу G-108, расположен большой храмовый комплекс – Wuhou Tomb. Заплатил 40 юаней и не меньше часа проходил по нему. Все красиво, цветут деревья, разноголосо поют птицы… Но время уже близится к полудню, и я заторопился в путь.

Дорога пошла вверх по долине какой-то реки. Она, как обычно в Китае, перекопана, везде стоит и работает техника. От этого река больше похожа на строительную площадку, чем на уголок чистой природы.

G-108 – трасса государственного значения – здесь узкая, двухполосная. Она причудливо петляет среди домов, полей, возвышающихся гор, прямо в гуще народной жизни. Очень оживляют эти места желтые пятна рапса, вносящие в пейзаж радостно-солнечное настроение. Чувствуется, что здесь заметно теплее: цветут магнолии, растут бамбук, японский банан, агава. Прямо у дороги многочисленные пасеки, над которыми роями вьются пчелы.

Вокруг невообразимая красота, а пахнет то помоями, то нечистотами.

Проехал уже 50 с лишним километров. Речка становится все меньше и меньше. А поля рапса по сузившейся долине все продолжают тянуться, занимая все удобные места.

Наконец я миновал тесный проход сквозь скалы, речка превратилась в ручеек, и дорога крутыми изгибами устремилась вверх. Одна петля над другой по высокому горному склону, потом еще и еще, и вот я выбираюсь на самый верх. Воздух здесь действительно чистый. Долинный смог остался внизу, небо ясное и голубое.

С 1798-го километра дорога пошла вниз. Скоро начнет темнеть, надо бы и с ночевкой определяться. Однако скатился еще с десяток километров, прежде чем обнаружил малюсенькое поле выше дороги, зажатое между скал. Забрался туда и, практически невидимый с дороги, расположился. Даже лапшу заварил, сварганив костерок из всякого мусора.

Время 20.30. Пожалуй, надо ложиться спать. Палатку не ставлю, расстелил тонкую пленку на землю, постелил коврик, а сверху спальник. До утра перекантуюсь. Росы по утрам здесь нет.

Очень красивая, впечатляющая была сегодня дорога! Проехал за день 75 километров.