Ленские записки (сплав по Лене, часть пятая)
Аболина Лариса
Категория: Усть-Кутский район : О районе
Предыдущая статья | Следующая статья
Ранее редакция проекта Прибайкалье выставляла материалы об экспедиции по реке Лене Юрия Лыхина (см. В поисках «уходящей натуры»). Теперь в нашем распоряжении появилась другая версия этой поездки предоставленная спутницей Юрия Лыхина - Ларисой Аболиной (часть пятая, предыдущие и последущие части см. ниже)
.
Раньше здесь БЫЛА ЖИЗНЬ
26 августа. Место поутру оказалось не таким уж плохим, особенно уютно было под соседним кустом, где Юра развёл костёр. Пригревало солнышко, дул ветерок. Сварили картошку, она была рассыпчатой и очень вкусной. Начали писать впечатления, потом пообедали, снова стали писать. И вот день уже клонится к вечеру… наконец-то часа в 4 вышли «на охоту». Сегодняшнее поселение Марково состоит из трёх деревень: Марковой, Оболкиной и Мироновой. Поднялись с берега к первым усадьбам Мироновой, они стоят на берегу прямо в еловом лесу. Место, честно говоря, не самое приятное, всё сильно заросло кустами. В самой деревне, где несколько домов, просто жутко: какие-то вещи на обочине дороги, как будто кто-то собрался в лес и неожиданно исчез. Так бывает с алкоголиками. В одной усадьбе признаки жизни: стоит техника, дрова попилены. Юра решил войти спросить, «как пройти в библиотеку?» – так обычно мы шутили, бродя по безлюдным деревням. В нос ударил запах «порока», как называла его моя подруга, т. е. запах алкоголизма и всего, что с ним связано. Посреди дома – русская печь, отвёрнутая челом от двери, у окна возле стола сидят мужчина и женщина, пьяные. Она сидит на корточках, как маленькая обезьянка, он на какой-то чурке и ведут «интеллектуальную» беседу. Наше появление их сильно удивило, оказывается дом охраняла кусачая собака, которой, к счастью, не оказалось «на посту». Что-то мне это сильно напомнило, как в месте приближения или выхода тёмных сил в наш мир, особенно сопровождающий их запах тления…
Короче, шлось тяжело. Вышли к Оболкиной, оказалось, что она плавно переходит в Марково, где кроме запылённых старых домов сохранилась даже деревянная церковь. Поветь увидала первый раз. Поветь – это снизу стайки и коровник, а сверху сеновал. Со стороны ограды стояли толстые, сантиметров сорок в диаметре, брёвна с воротами и со стороны поля тоже. Задние ворота были на верее, это сложное крепление воротин к столбу без железных навесов, что я тоже увидела впервые. Усадьба, как я поняла, выглядела так: посередине стоял дом, длинным фасадом в сторону реки, справа от него был чистый двор, с амбарами перпендикулярно дороге, а слева был скотный двор, в который вела маленькая дверка в заплоте. Сени были пристроены вдоль дома со стороны огорода. Старые усадьбы все подобной планировки. Это правый берег Лены, а на противоположном берегу планировка была как в зеркальном изображении. При расспросах местных жителей стало понятно, что скотный двор строили всегда с подветренной стороны, а высокие амбары с наветренной. И в тот, и в другой двор был выход из сеней.
28 августа. Только после обеда поплыли осматривать Матвеево. Сразу же повезло: встретили пожилую женщину, Воронину Любовь Григорьевну, которая приехала сюда по вербовке с родителями ещё в детстве, здесь вышла замуж и всю жизнь проработала фельдшером. Ездила много лет по деревням «на вызова» в любое время года и суток. Очень тепло отзывается о старых жителях Маркова – какие они были добрые, уважительные, как хорошо относились друг к другу, называли по имени отчеству, но при этом были «страшные матерщинники». Странно звучит «были», это потому, что сейчас наступили «другие времена», а раньше в деревне «была жизнь», и эта мысль звучит у всех пожилых людей. Потом зашли в соседний двор, там тоже интересная семья: бабушка из местных, а дедушка латыш, по прозвищу «Кулибин». Прямо сразу я почувствовала сходство со своим дедом, та же предприимчивость и изобретательность, только этому как-то удалось выжить, видимо, всю жизнь приходилось пригибаться и не высовываться, а вот мой дед в те годы был уже пожилым и не мог жить «пригнувшись», потому и погиб. Младшая дочь сказала, что часто замечала, что и ей передались какие-то латышские черты характера (как она сказала, «манеры поведения»), и она всегда чувствовала, что отличается от местных жителей.
Дом у них старый с русской печью, перевезён уже третий раз, но хорошо собран и красиво стоит. Печь действующая, к ней присоединяется железная с прямоугольным ящичком на трубе (типа расширителя), для лучшего обогрева помещения.
Дальше по улице ещё видели один дом с интересной рельефной резьбой. Его хозяин «приезжий» из Забайкалья, похож на викинга. Дом, летняя кухня, двор – всё ухожено, засажено хорошими сортами георгинов, каких у меня нет. Юре понравился самовар, приспособленный под умывальник, а мне показалось это оскорбительным. Потом снова зашли к Любови Григорьевне, зарядить фотоаппарат, она напоила нас чаем, накормила салатом из огурцов и помидоров, подарила несколько фотографий. На душе снова потеплело, и мы поплыли дальше.
Недалеко на правой стороне – деревня Глухова, где живёт единственный житель, дедушка Марков Леонид Иванович. В осмотренных жилых домах встречается в основном две разновидности планировки. Более ранние избы расположены тремя окнами в улицу и тремя в ограду. Поздние избы в сторону улицы имеют на фасаде по четыре окна и более. В ранних, печь расположена слева, челом в противоположную от двери сторону. Помещение поделено на две части: основная и куть. В поздних домах основную комнату стали делить на прихожую и залу. Все заборки состоят из филенчатых частей и чаще не доходят до потолка. В домах ещё более поздней планировки помещение уже делится на четыре части, входная дверь находится всегда в центре заднего фасада, печь расположена слева от входа, но смещена вглубь дома. Кухня остаётся слева от входа, отделена от него заборкой и находится перед печью, а не за ней. Печь соответственно повёрнута челом в сторону входа и освещена дополнительным окном, прорубленным напротив устья. Печь в больших домах не примыкает к стене, а отступает от неё на расстояние метра и более. Эта часть используется как небольшая кладовочка или место для рукомойника. Лаз в подполье находится в кухне. Отверстие для ссыпания картофеля иногда отсутствует или расположено дальше от входа. Красный угол в противоположном, правом от входа, углу дома. Кольцо для крепления люльки вбито почти напротив входа или чуть правее, в центре дома. Это значит, что она крепилась не за само кольцо, а за жердь, которая в качестве пружины продевалась в него – «очеп». Это можно предположить и потому, что кольцо достаточно большого размера (в отличие от тех, что я видела в домах Тункинской долины). В маленьких домах оно гораздо меньше и расположено чуть с краю от кровати родителей, и крепилось подвижно, думаю, это значит, что люлька была подвешена прямо на нём.